Украденная субмарина. К-129

Его звали Джонни Уокер. В точности, как знаменитый сорт шотландского напитка. «Бармен, плесни-ка мне виски моего имени!» кричал он во всеуслышание у всех барных стоек, к которым прибивала его моряцкая судьба. Он вечно пыжился, подделываясь под лихого разгульного бритта с этикетки «Рэд Лэйбл», балагур-анекдотчик и тот еще «ходок». Но широта души выходила натужной. Не помогали ни яхта-полутонник, ни новенький «ягуар»: до плейбоя не дотягивал, фальшивил по мелочам… Нынче сказали бы — «драйва» нет. Девицы тонко чувствовали это и млели на его плече только за доллары. Не все у него подряд были портовые шлюхи. Случались длительные привязанности, но неизменно и сполна их приходилось оплачивать. В общем, уоррент-офицер Уокер был далеко не поручик Ржевский, не знавал он чистой любви, а так всегда хотелось!

В юности он укрылся на флоте от уголовной ответственности за мелкую кражу. Служба понравилась, но Уокер жил в постоянном страхе, что рано или поздно его обман раскроется при проверке на полиграфе. Со временем страх разоблачения удвоился: изо всех сил стремясь разминуться с «детектором лжи», он кое-что подчистил в своем личном деле… Но любопытно: угроза раскрытия его предательских связей с советской разведкой волновала Уокера значительно меньше!

Старший уоррент-офицер 3 класса Джон Уокер служил одним из четырех сменных супервайзеров (т. е. — дежурный «сутки через трое») в штабе подводных сил США в Норфолке. Служебная функция — прием сообщений американских атомных субмарин, патрулирующих в Атлантике. По собственному почину Уокер явился в 1967 г. в советское посольство в Вашингтоне и предложил КГБ купить у него совершенно секретные «ключевые» таблицы и описания криптографических систем, используемых ВМС США.

Спустя годы отставной лубянский генерал станет утверждать, что Уокер понуждал свою жену к занятию проституцией, — вот, дескать, с какими моральными ничтожествами имел дело КГБ!

…Жена пожаловалась, что подрядчик сделал ей недостойный намек: в смете ремонтных расходов можно учесть знаки женского внимания.

Уокер, занятый думами начинающего предпринимателя, промолчал.

— Так может быть, — вскипела Барби, — ради твоих выдумок мне отправиться на панель?!

Уокер промолчал снова. Вот, собственно, и все «понуждение». Бар, который так трудно они строили в надежде на небо в алмазах, быстро и с треском прогорел.

Русские сначала не хотели верить Уокеру. Вашингтонская резидентура КГБ находилась на верхнем этаже советского посольства. А приемная, естественно, внизу. Закрытой телефонной связи между этими помещениями не было, из опасения «жучков». Поэтому офицерам приходилось часто отлучаться для консультаций с резидентом, причем так надолго, что Уокер даже забеспокоился, не убьют ли его в здании посольства. Он пришел облагодетельствовать Советы по твердой таксе 2 тысячи «баксов» в месяц независимо от объема продаваемой информации, и никак не ожидал столь неприветливого приема. Не принеси он с собой ключей к шифровальной машине, вообще бы вытолкали взашей на виду у полицейского поста: так, мол, мы обходимся с вашими провокаторами!

Попутно следует отметить (наши компетентные органы отмечать этого не любят), что самые ценные сведения — с начала 60-х годов и по самое начало перестройки, — пришли в советскую разведку самотеком, благодаря таким вот «инициативщикам». В 1986 г. в докладе сенатской комиссии США по разведке было прямо сказано: лица, «добровольно предлагающие сведения на продажу», организуют самые серьезные утечки сверхсекретной информации.

Возможно, и даже наверняка, у КГБ и ГРУ были собственные «творческие успехи». Но в США массовое предательство приобрело такие масштабы, что сами американцы называют те годы «десятилетием шпиона». АНБ, ЦРУ, ФБР, а также армия, авиация, флот, морская пехота, работающие на оборону фирмы, — кажется, не было закрытой режимной структуры, выходцы из которой не предлагали советским загранучреждениям на территории США секреты своей страны оптом и в розницу. Эти люди не с паперти протягивали руку, поэтому нет ни времени, ни желания исследовать этот побочный продукт чужой сытости и скуки. Прохиндеи среди этой публики тоже не были редкостью.

Но какая прелесть наши мемуаристы в невидимых миру погонах! Когда доходит до дележки лавров, они начинают проговариваться. Какое еще мохнатое пальто, которым якобы генерал Олег Калугин укутывал Уокера перед «выброской» на посольском лимузине! Вообще не было никаких генералов. И, дескать, не к лицу Борису Соломатину в заграничных интервью приписывать себе славу вербовки XX века. Не покидал он своего резидентского кабинета, не разглядывал два часа «подставу» в глазах насмерть затурканного Джонни. Мы сами с усами, чтобы «вербануть» — я не исказил смысла высказываний А.А. Соколова в его труде «Суперкрот» ЦРУ в КГБ: 35 лет шпионажа генерала Олега Калугина». Далее цитирую: