Украденная субмарина. К-129

Миссия «Пуэбло» носила кодовое название PINKROOT и была одобрена Объединенным разведывательным центром Пентагона. Цель состояла в том, чтобы определить, не являются ли массированные инфильтрации северокорейских диверсантов на Юг прелюдией крупного наступления. В 1966 г. было зафиксировано 50 вооруженных стычек в демилитаризованной зоне. В следующем году это число выросло в десять раз! Боевое распоряжение на поход гласило: не позднее 8 января 1968 г. выйти из Сасебо, находиться в назначенном районе с 10 по 27 января. Было предписано:

• определить характер и интенсивность деятельности ВМС Северной Кореи в районе портов Чхонджин, Сонгджин, Мьянг До и Вонсан;

• вскрыть радиотехническую обстановку восточного побережья КНДР, установить параметры и дислокацию береговых радиолокаторов;

• вести техническое и визуальное наблюдение за советскими военными кораблями в проливе Цусима. Выявить цели их постоянного дежурства, которое началось с февраля 1966 г.;

• определять реакцию КНДР и СССР на ведение разведки в Японском море и Цусимском проливе;

• немедленно докладывать командованию о корейских и советских действиях, представляющих опасность для Вооруженных сил США.

Операционную полосу кораблю назначили в 60 миль, считая от госграницы плюс одна миля. Тем самым Бучеру запретили подходить к советскому и корейскому берегам ближе 13 миль. Запрещалось также сближаться с советскими кораблями на расстояние менее 450 метров. Если потребуется фотографировать их вооружение — не ближе 180 метров. Установленные на корабле пулеметы приказали держать зачехленными, применять только в случае явной угрозы кораблю. «Никак не могли снять с пулеметов эти смерзшиеся чехлы!» — оправдывался потом Бучер. Однако команды «Огонь!» он не отдавал. Ему — да и вообще никому — не могло прийти в голову, что кто-то на этой планете посмеет напасть первым на американский военный корабль!

Не задерживаясь в Цусиме, «Пуэбло» поднялся в северную часть оперативной зоны Плато, между 41 и 42 градусами северной широты.

Эфир был на удивление пуст, электронная разведка тоже не принесла результатов. Изредка проходили советские и японские торговые суда. Видя, что народ на борту заскучал, командир объявил занятия по огневой подготовке. Это оказались еще те комендоры! Мишень болталась на волнах в 20 ярдах от борта, но так и осталась невредимой. Бучер вскипел и бросил всех свободных от вахт на околку льда. После шторма в проливе корабль заледенел, и это было опасно. Ледяные массы, если от них не освобождаться вовремя, снижали остойчивость. Бучера, не ходившего в северные широты, особо предупреждали об угрозе переворачивания обледенелого корабля.

Ледяной воздух обжигал легкие. Моряки, среди которых было довольно много «латинос», быстро устали и дружно засопливели. Доктор имел присутствие духа просить у командира антиоб-леденительную «микстуру». Надо сказать, «лечились» американцы вполне по-русски. Рассудив, что впереди этого льда еще колоть — не переколоть, они разделились по трое-четверо, избрали по одному, и, предвкушая свою очередь, разом влили в счастливца все медицинские порции.

16 января они достигли крайней высокоширотной точки маршрута. По левому борту на западе отчетливо виднелась земля. Мир выглядел черно-белым, со всеми оттенками серого, и никаких других цветов. Небо пасмурное, море — чуточку светлее, а горы вдалеке были угольно-черными, с белыми снеговыми проплешинами на северных склонах.

«Ко мне подошел Дон Пиппэрд, — вспоминал подшкипер Рассел, — и спросил, есть ли идеи, где мы сейчас находимся? В пределах школьного курса географии я понимал, что севернее берегов Китая, Кореи или России мы все равно не заплывем. Дон и сообщил, что здесь вход в порт Владивосток. Если мы собираемся шпионить, это как раз то самое место!»

Пиппэрд, конечно, ошибался. За Владивосток он принял порт Посьет. Даже обладая орлиным взором, за 50 миль не разглядеть вход в главную базу ТОФ: вид на оба входных фарватера прикрывает с моря остров Русский.

Когда мороз в конце концов пробрался в ботинки, Стив Рассел спустился согреться доброй чашкой кофе и заодно поделиться новостью с приятелем Маггардом. Тот покачал головой и сказал, что они действительно вляпались в дерьмо. Кончилось тем, что Бучер был вынужден официально заявить экипажу, что в их миссии нет ничего незаконного или предосудительного. Но настороженность продолжала витать, видимо, не только в матросских кубриках, но и в каютах офицеров.

Дрейф в виду Владивостока не был отмечен находками — ни визуальными, ни электронными. Они повернули на юг зоны Плато, в район северокорейского порта Сонджин. Здесь снова боролись со льдом на палубе. Снова никакой электронной разведки, только пробы воды и измерение температуры. «Пуэбло» пошел южнее, в оперативную зону Венус, между 41 и 40 градусами северной широты. После короткой стоянки вблизи острова Мьянг До корабль спустился еще южнее, в оперативную зону Марс, и «взял станцию» вблизи северокорейского порта Вонсан. Предполагалось находиться здесь до 23 января, затем возвращаться в пролив Цусима.