Украденная субмарина. К-129

О захвате разведывательного корабля «Пуэбло» президента США Линдона Джонсона проинформировали в постели. Он выслушал, сказал «Спасибо» и спросонок, не вдаваясь в детали, повесил трубку телефона… Его советник по национальной безопасности Уолт Ростоу всю ночь с 23 на 24 февраля 1968 г. провел в Белом доме. Сотрудники АНБ совместно с командованием группы безопасности ВМС США лихорадочно выясняли, какие секретные документы и аппаратура находились на борту захваченного корабля.

На следующий день военно-политическое руководство США сделало несколько воинственных заявлений в адрес Северной Кореи, в том числе и устами Государственного секретаря США Дина Раска, предупредив о возможных военно-силовых акциях в случае, если Пхеньян будет удерживать «Пуэбло» и его экипаж. В подкрепление сделанным заявлениям 24 января командование ВМС США выдвинула к Корейскому полуострову атомный авианосец «Энтерпрайз». В ближайшие дни планировалось наращивание оперативного соединения из нескольких авианосцев, трех крейсеров и 18-ти эсминцев. Объединенный комитет начальников штабов провел несколько срочных совещаний в поисках возможных вариантов ответных действий США… что интересно, не только в отношении Северной Кореи. Советник президента США по национальной безопасности Уолт Ростоу предложил «симметричный» вариант — захватить советский «траулер», который следовал по пятам за «Энтерпрайз». Таким образом, американцы сразу раскусили, кто науськал «вонсанских пиратов». А чтобы «симметрия» соблюдалась полностью, разведывательный корабль СССР должны взять на абордаж южные корейцы! Линдон Джонсон был категорически против. Он полагался на здравомыслие Брежнева (и в конечном счете оказался прав).

Утром 24 января руководитель Госдепартамента Дин Раск проинформировал членов комитета по иностранным делам Конгресса США об инциденте. Срочного созыва и проведения заседания Совета Безопасности ООН потребовал американский представитель в этой организации Артур Гольдберг. Государственный департамент США обратился более чем к 100 странам с просьбой об оказании содействия в разрешении создавшейся ситуации. В общем, в Вашингтоне заметались, и в этой суете было нечто несуразное, непродуманное, горячечное… В один день все сразу — бросились взывать к мировому сообществу по факту агрессии; сами грозили агрессией; наконец, пошли на поклон к враждебному центру силы — в Москву. Американский посол в СССР Левлин Томпсон попросил о срочной встрече в Министерстве иностранных дел СССР и передал первому заместителю министра В.В. Кузнецову просьбу госдепартамента — чтобы советская сторона оказала содействие в возвращении судна и его экипажа.

Москва тоже оказалась в весьма щекотливом положении. В советском внешнеполитическом ведомстве не располагали другой информацией о происшедшем инциденте, кроме скупого сообщения пхеньянского радио. Пхеньян заявил, что американский военный корабль вторгся в прибрежные воды КНДР в Восточном (Японском) море и «совершал преднамеренные провокационные действия». Поскольку нарушитель оказал «упорное сопротивление», патрульные суда ВМФ КНДР были вынуждены открыть ответный огонь. «В результате перестрелки было убито несколько американцев и взято в плен более 80 человек».

Заместитель Громыко Василий Васильевич Кузнецов, опытный дипломат-ориенталист, посоветовал своему американскому коллеге учесть азиатскую ментальность и обратиться непосредственно к северокорейскому руководству, иначе Пхеньян может расценить непрямые контакты как снижение своего суверенитета и зависимость от «старшего брата».

Дипломатия невозможна без лукавства. Проблема Москвы заключалась в том, что вопреки представлениям Вашингтона, с начала 60-х гг. Северная Корея не была ни «советской марионеткой», ни даже «союзницей» — ничего похожего ни на Польшу, ни на ГДР, ни на Венгрию. При всех декларациях о «преданности делу социализма» отношения были далекими от взаимного доверия. Пхеньян искусно лавировал между Москвой и Пекином, стремясь получить как можно больше помощи с двух сторон, сохранив при этом полную свободу действий. Приходилось с этим мириться. СССР после разрыва с Мао не мог остаться в Юго-Восточной Азии совсем без опоры, потеряв еще и Кима. С ним вообще было трудно хитрить: в прошлом капитан Советской армии, проживший в СССР немало лет, родивший в Хабаровске сына… Доставленный на родину торпедным катером ТОФ и посаженный главой государства на советских же штыках, Ким Ир Сен очень хорошо понимал, с кем имеет дело.