Украденная жизнь

Она вспомнила, как через полгода после смерти матери отец ушел в запой. Он не мог себя контролировать и как-то после очередной пьянки он взял удлинитель и набросился на своих детей. Дима терпел, насколько позволяло его мужская сущность, а Женя еще несколько месяцев обижалась на отца. Она не хотела, чтобы это повторилось.

– Понимаешь какая ситуация… – сказал отец и убрал сигарету от губ. -Не знаю поймешь ты меня или нет… Я уже потерял очень дорогого человека, как и вы с братом. И я не хочу потерять еще и тебя.

– Я понимаю, пап.

– Ничего ты не понимаешь! – закричал Максим и ударил кулаком по столу.

Женя расплакалась, а Максим замолчал. Он постарался взять себя в руки. Не сказать, что у него получилось, тем не менее, он снизил тембр голоса.

– Ты не видела того, что увидел я в квартире. – спокойно говорил Максим. – Один из них как решето, второй с перерезанным горлом, а у третьего лица нет!

Девушка представила Мишу среди трупов в квартире. Ей стало еще хуже. Воспоминания нахлынули и слезы вырвались наружу с громкими всхлипами.

– Я знаю, что твой парень был среди них. – Максим сделал пару глотков.

Женя еще сильнее заревела. Она прикрывала лицо руками, как будто стыдилась своих чувств.

– Я должен знать об о всем, что происходит в твоей жизни! Каждый твой шаг, всех твоих друзей и знакомых! И это не обсуждается! Пока посидишь дома, недельку, может две, пока я не успокоюсь.

– Пап! – закричала Женя. – Я взрослый человек и имею право на личную жизнь!

– Имеешь, но я должен знать с кем ты трахаешся и где, чтобы в один прекрасный день я не поехал на вызов и не увидел тебя потрошенную на двуспальной кровати в мотеле! Ты все поняла?

Женя хотела закричать на отца, обложить его добротным матом, но она его прекрасно знала. Если бы Женя закричала на него еще раз, он бы взял в руки ремень или что-нибудь потяжелее.

– Поняла.

– Отлично. Можешь идти спать.

Женя встала из-за стола и вернулась в свою комнату. Она легла на кровать и заплакала в подушку. Дима этого не видел.

Глава вторая. Красная комната.

От недавнего происшествия в квартире шестьдесят восемь весь город стоял на ушах. Везде обсуждали поножовщину на дне рождении. Бабушки осуждали пьянство сидя рядом с подъездом на лавочке. Подростков не отпускали на праздники, а детей держали дома. Не дай бог что случится.

Максим не понимал к чему такие меры. Из-за дня в день происходят пугающие вещи, о которых не говорят в СМИ, не обсуждают блогеры на ютьюбе. Люди умирают и с этим ничего не поделаешь. Хотя он сам запер дочь в квартире.

– Как ты, Макс? – спросил Шмелев и откусил кусок булки с маком.

– Нормально, а с чего такие странные вопросы? – поинтересовался Максим и немного заерзал на стуле.

Мужчины часто проводили обед в кафе рядом со следственным комитетом. Максим ненавидел обеденное время в Моркови. Каждый раз они приходили не вовремя, когда все удобные места были заняты и оставались только центральные столики с отвратительными жесткими стульями.

– Я бы и сам не знал, как отреагировать на это… – Шмелев говорил с набитым ртом.

– На что? О чем ты вообще? – Максиму никак не могли принести кофе. Он нервничал. Ему нужен был кофеин.

– О твоей дочери. – он прожевал булочку. – Моему ребенку всего то десять. Даже представить не могу, что она будет ходить по злачным местам и бухать с незнакомыми людьми.

– С чего ты решил, что они были незнакомы? – поинтересовался Максим и жестом позвал официанта.

Девушка быстро подбежала к Максиму и немного наклонилась:

– Вы что-то хотели?

– Да, мой кофе! Принеси мне наконец американо. – грубо сказал Максим.

Официантка убежала. Не прошло и минуты, как на столе стоял напиток Максима.

– Неужели.

– Макс, у них людей много. Ты чего такой агрессивный? – доедая говорил Шмелев.

– Настроение хреновое. Может не с той ноги встал.

– Понимаю, меня иногда тоже бесит наш график работы. Главное, что мы сдали отчеты. Теперь к нам никаких претензий.

– Мы сдали или я? – улыбнулся Макс.

– Ты, кто же еще.

Американо обжигал язык. Максим маленькими глотками поглощал кофе. Ему хотелось залпом выпить чашку.

– Уже неделя прошла с того случая. Ты собираешься простить дочь?

– Нет конечно же. Пусть ума набирается. Может книжку почитает. Ей скоро поступать в университет, а в голове одни гулянки да пьянки.

– Думаю, она сейчас не готовится к экзаменам. – Шмелев взял в руки уже холодный капучино.

– Ничего, после нового года возьму отпуск и начну ее гонять по всем предметам.

– Она будет тебя ненавидеть. – Шмелев сделал глоток кофе.

– Плевать. Вырастит – поймет меня.

– Не сказал бы. – возразил Леша. – Я до сих пор ненавижу своего старика, за то, что он отдал меня в ментовку.

Максим удивился такой информации:

– С чего это? Ты один из лучших следователей! Оказывается, ты не любишь свою работу.

– Во мне сидит что-то непонятное. Каждое утро я просыпаюсь по звонку будильника, смотрю в окно и начинаю ненавидеть свою жизнь. – чашка под капучино была пуста. Шмелев отодвинул ее на край стола.

– Почему не уволишься?

– Кто будет семью содержать? Дослужусь до пенсии и займусь чем-то другим.