Украденное дитя

На следующий день уже Фрида, поборов воспитание, постучала ему в комнату и несмело попросила помочь. Ричард, конечно, к тому времени уже упакованный в свой неизменно чёрный костюм, как в доспехи, не позволил себе даже улыбки. С того дня он сам появлялся следом за Анной и без всяких просьб причёсывал Фриду. «Мама узнает — крику будет…», — иногда обречённо думала Фрида. Она ошибалась: леди не стала бы кричать, она больше любила подвал и цепи — а это всегда тихо.

Зато у Фриды больше не болела голова, и причёска не разваливалась в самый ненужный момент. Следовало выписать из столицы парикмахера, но Фрида всё оттягивала это и оттягивала. У камердинера её мужа были такие ловкие руки… «Ричард, где вы этому научились? — полюбопытствовала Фрида однажды. — Неужели герцог предпочитает длинноволосых любовниц?» «Прошу прощения, госпожа, но мой хозяин здесь не при чём, — тихо (он всегда говорил тихо) ответил Ричард. — Просто фейри любят, когда им расчёсывают волосы». Фрида удивилась: волосы у фейри священны. Друзья, любовники, добрые родственники, — никому другому дотрагиваться до них не разрешалось. Это было бы оскорблением!

Ричард, услышав это, только улыбнулся. «Госпожа, какое оскорбление может нанести этот гребень? — Он кивнул на янтарное украшение. — Глупо на него обижаться, даже для фейри». Фрида, незнакомая с такой фейрийской философией, удивилась ещё сильнее. «Ричард, вы человек! Как можно сравнивать вас с гребнем?» Ричард ничего не ответил.

Завтракала Фрида в одиночестве. Уже месяц после отъезда Ричарда — а особенно две недели с тех пор, как уехал Эш — она умирала от скуки и одиночества. Врачи и герцог заперли её в Виндзор-холле, однообразные пейзажи надоели, в лес Фриду не пускали — по приказу герцога за ней следили и уже несколько раз возвращали обратно, мягко, вежливо, однако Фрида оскорбилась. «Герцог не велит, госпожа, — говорили ей. — В лесу опасно. Вы можете упасть. Вас может покусать ядовитый клещ! А вы слышали, миледи, как вчера около полуночи выли волки?» «Мой отец — Лесной король, мне нечего бояться, — думала Фрида. — Только не в лесу!» Но говорить это было бы верхом глупости.

А уж врачи — включая придворного — следили за герцогиней, как фурии. И не лень им было постоянно приезжать в Виндзор-холл! В замке обязательно находился кто-нибудь из медицинской коллегии, и Фриду это уже раздражало. Она прекрасно себя чувствовала, её живот ещё даже не начал округляться — ну разве что чуть-чуть. И то Фрида грешила на сытные блюда мсье Фунчоза. Повар у Эша был настоящий мастер, готовил великолепно, а Фрида последнее время ела так много, что сама себе удивлялась, почему до сих пор не лопнула. «Раздуюсь, — думала она, уплетая за завтраком сливовый пуддинг. — И Эш найдёт себе другую полукровку». Это была шутливая мысль, но в каждой шутке имелась доля истины. Впрочем, аппетит Фриде она не портила.

— Чтьо шелает м’ил’ед’и на обед’? — осведомился повар, лично подав Фриде своё коронное пралине. — Пг’ив’еcл’и пг’екгасного лосос’я, есл’и госпоша шелает…

Фрида терпеливо выслушала длинный список всего, что, оказывается, можно сделать с несчастным лососем. Сглотнула и соблазнилась шоколадным фондю. А потом повару был дан полный карт-бланш.

Фрида только грустно рассматривала себя потом в зеркале, пока меняла платье. Кажется, щёки стали круглее… «Надуваюсь?» — печально подумала Фрида и умяла пирожное со смородиной со стоящего тут же блюда. Есть теперь хотелось постоянно.

Потом началась рутина, в которой Фрида отвлеклась и успела позабыть о баньши и о мёртвой руке, лежащей сейчас в тайнике спальни. Герцогиня с полного попустительства мужа превращала древний замок, форпост людей-магов, в лес. Эш как-то обмолвился, что ему понравилось у неё в Хэмтонкорте. И Фрида решила объединить обстановку своего особняка с тем, что она видела в столичном доме Виндзора. Замок наводнили рабочие, которыми Фрида руководила сама, твёрдо проверяя, насколько они следуют её плану. Вряд ли Эш узнает свой замок — особенно жилые комнаты, которые теперь просто утопали в зелени. Живой, сочной, яркой, подпитанной волшебством — Фрида на него не скупилась. Узкие коридорчики, огромные комнаты, высокие стрельчатые окна теперь дышали мёдом, деревом и зеленью. «Ему понравится», — думала Фрида и сама удивлялась, зачем она так старается. Впрочем, она же обещала сама себе, что сделает это место для Эша домом. К тому же… что с того, что жена хочет порадовать мужа?

«Люблю ли я его?» — иногда задумывалась Фрида и не могла ответить. Он отец её ребёнка, она зависит от него, как любая жена зависит от мужа. Всё это были бытовые мелочи, и они не сильно Фриду трогали. Она знала только, что не хочет Эшу смерти. Что если он умрёт, ей почему-то — и она не понимала, почему — будет больно. Неужели это любовь?