Украденное имя<br />(Почему русины стали украинцами)

Иногда считают, что этнонимы принадлежат к числу таких общественно-политических абстрактных терминов, как, скажем, «прогресс», «реакция», «демократия», «капитализм», «социализм», «фашизм» и т. д. Эти и подобные им абстрактные термины имеют многозначное расплывчатое содержание, которое меняется в зависимости от того, кто и с какой целью ими пользуется. Их нельзя сравнивать с этнонимами, которые непосредственно касаются жизни каждого человека. «Этнонимы содержат определенную характеристику называемых: содержащиеся в них оценки не всегда справедливые, однако всегда исторически обусловленные и тем самым представляют ценность как исторические свидетельства. Этноним выполняет и идеологическую функцию, служа кличем, флагом»[10]. У нас, например, этнонимы цыган, немец, поляк, грузин, татарин вызывают определенные, целиком конкретные, исторически мотивированные системные представления или, как их еще называют, «национальные стереотипы». По собственному опыту мы знаем, что у представителей других национальностей этноним украинец тоже вызывает представление об определенном национальном стереотипе, который касается и физического вида, и черт характера, и темперамента, привычек, поведения, вкусов, предпочтений, верования и т. п. Вот какое содержание, например, вкладывают в термин «украинцы» в недавно изданном в Москве сборнике: «„Украинцы“ отличаются обыкновенно тупостью ума, узостью кругозора, глупым упрямством, крайней нетерпимостью, гайдамацким зверством и нравственной распущенностью»[11]. Такими нас, к сожалению, видят определенные круги России.

«Национальное имя является голосом предков, которым они обращаются к потомкам и поколениям, воспитывают у них историческую память и самоуважение, связывают их в национальную общность, которая становится внутренней и внешней силой и создает свою историю и культуру, чем только и может вызвать интерес и уважение к себе. Связи народа с национальным именем не формальные, а прежде всего внутренние, моральные, духовные, материальные, полные любви, интимности и взаимности. Естественное имя народа является для него основой морали и школой ее. Сам патриотизм, как одна из наивысших категорий морали, связан с народностью и ее именем»[12].

Для тех украинских историков, которые пишут в постмарксистской дискурсной манере, такие понятия, как «этноним», «нация», «патриотизм», являются пустым, или почти пустым, звуком. Они, исследуя прошлое, не упоминают, с каким напряжением всех сил на протяжении почти столетия украинский народ боролся за утверждение своего нового этнонима, что было равнозначно борьбе за право на существование. Эти историки руководствуются в своих исследованиях книжными, абстрактными конструкциями, далекими от реалий Восточной Европы. Какие бы сейчас не распространялись новомодные дискурсы — основными единицами в восточноевропейском политическом мире в XIX и XX ст. выступали нации. Именно национальный патриотизм был сильнейшим чувством, и именно патриотизм содержит в себе истинную культурную ценность. «Классовая борьба не является основной движущей силой истории. Этой силой является скорее национальное чувство»[13] — это признают даже предубежденные либеральные исследователи.

В знаменитой статье «Вне границ возможного» Иван Франко предостерегал от новомодных иллюзий: «Все, что идет вне рамок наций, это или фарисейство людей, которые интернациональными идеалами рады бы прикрыть свои стремления к господству одной нации над второй, или болезненный сентиментализм фантастов, которые рады бы широкими „всечеловеческими“ фразами скрыть свое духовое отчуждение от родной нации. Может быть, когда-нибудь наступит пора консолидирования некоторых свободных международных союзов для достижения высших международных целей. Но это может произойти только тогда, когда все национальные стремления будут достигнуты и когда национальные несправедливости и порабощения отойдут в сферу исторических воспоминаний»[14].

Жизненные реалии в Восточной Европе в период двух мировых войн и во времена гражданских кровопролитий были такими, что для миллионов человеческих существ часто именно этноним решал дилемму жизни или смерти. Собственно, по этнонимическому признаку произошли принудительные депортации многих народов, еврейский геноцид и много других проявлений массовых этнических чисток и преследований.