Украденное имя<br />(Почему русины стали украинцами)

В Ярославской губернии. Озера: Караш, Гадш, Сурмое, Ягорба; реки: Пулохма, Гда, Печегда, Сарра, Воржа, Шула, Сулесть, Векса, Ишна, Вашка, Ухтома, Лахость, Шопша, Мокза, Волга, Шерна, Курба, Пахна, Туношна, Телга, Нора, Толгобола, Вокшера, Урдома, Войга, Марма, Нахта, Инопажь, Ухра, Редьма, Душна, Иода, Юхоть, Уткошь, Кукимка, Конгора, Улейма, Воржехоть, Кисьма, Ворсма, Молога, Жабня, Сеть, Верекса, Яна, Удрусь, Пушма, Сога, Согожа, Енглень, Кларь, Лама, Себмя, Шексна, Корожична, Ильть, Обнора, Соть, Уга, Шарна, Пескольдишь, Кульза, Касть, Кельноть, Сахманда, Шачеболка, Соекша, Ешка, Доманка, Конша, Пеленда, Коргатка, Керома, Шельша, Музга, Мякса, Ветха, Кештома, Шаготь, Сегжа, Тулша, Пертома, Конглись, Солмазь, Цина, Шелекма, Патра, Ушлома, Сохоть, Пурновка, Кухолка, Моса, Маравка, Eра, Ладейка, Кема, Пачеболка, Коржа, Ить, Матлань, Щиголость, Чемузье, Вонгирь, Дать, Лехта, Шула, Лехоть, Кутьма, Лига, Вонога, Кучебеж, Учара, Ширенга, Пера, Согма, Лута, Вонгила, Вонгиль, Сундоба, Ушлома, Рума, Пеноуза, Шуйга, Раха, Волготня, Сонгоба, Вес; поселка: Бикань, Ченцы, Корес, Караш, Чашницы, Рюмино, Инери, Деболи, Ваулиха, Тара, Шеманиха, Мерековицы, Вексицы, Шурскала, Пужбала, Шулец, Шугарь, Годеново, Шендора, Кустеря, Карагачево, Чуфарово, Рохово, Воржа, Сулость, Угожь, Рельцы, Чухолзи, Карачуг, Пура, Согила, Сегальск, Соломишь, Воехта, Комцово, Полуево, Кливино, Побичево, Редриково, Кореево, Булово, Тархово, Жечлово, Лавино, Шахлово, Редкошово, Лахость, Пурлово, Желаховко, Копорье, Унимерь, Шопша, Коурцово, Каргаш, Рахма, Хозницы, Курби, Туношка, Толгобола, Гавшинка, Куксенка, Кочельна, Чилчаго, Чириха, Сигорь, Ховарь, Поймаш, Жабня, Майморы, Релищи, Кальяки, Лохово, Куливы, Короша, Будтаки, Учма, Карехоть, Вокшера, Тенгола, Гебевца, Гекма, Киндяки, Яхробола, Чучки, Шельшедом, Сора, Бубяки, Бабайки, Когурово, Хохдай, Петки, Тюмба, Ворокса, Ученжа, Согожа, Карачино, Волощино, Кочевастик, Лувенье, Шерна, Коприно, Лушма и т. д.

В Костромской губернии. Реки: Лыкишика, Луха, Сельма, Тутка, Пустая, Шача, Корега, Монза, Соть, Векса, Тебза, Покша, Мера, Пистега, Меза, Тома, Сендега, Ручка, Киленка, Медоза, Надога, Нерехта, Шурма, Шуя, Ингарька, Песта, Пряди, Номза, Пеза, Томга, Ноля, Андоба, Локма, Вора, Солдога, Кусь, Немдохта, Кочуга, Печенга, Шурмша, Меча, Ширмокша, Шмеля, Узола, Керженец, Кельна, Лекома, Шайма, Пижма, Тунбал, Шуда, Суртюг, Има, Какша, Вехтома, Унжа и др. Поселение: Галич Мерский, Кострома, Кинешма, Шунга, Чухлома, Темта, Хомкино, Баки, Урень и т. д.[210].

Наблюдая за реками, которые имеют названия с угро-финскими суффиксами — ма и — ва, что означают «ручеек», «река», «вода», «приходим к выводу, что племя, которое давало эти имена, распространялось когда-то с северо-востока Великороссии далеко на юго-запад, включая Костромскую, Калужскую, Владимирскую, Московскую губернии и отсюда переходя даже в бассейн Днепра, а именно в область его верховьев и левых притоков, заканчивая Десной»[211]. Относительно населенных пунктов, то многие, особенно после революции, переименованы.

Примером мании переименований может служить судьба одной общеизвестной в России местности. До 1725 г. она имела чудское название Саарская Мыза. С 1725 г. — Царское село. С 1918 г. — Детское село. С 1937 г. местность переименовали в город Пушкино.

Если местность ко всему лишается своего населения, то не могут задержаться те же названия, которые бытовали когда-то. Название может удержаться лишь при беспрерывной наследственности населения, при непосредственной передаче названий из уст в уста. Сохранение чудской номенклатуры для мелких озер, рек и малозаметных объектов (как гора, поле) свидетельствует о «сохранении самого туземного населения, от которого перенимали славянорусские новоселы все эти чужие русскому языку имена»[212]. Как утверждает М. Покровский, «чтобы создать свою географическую номенклатуру для целого края, надо было сидеть в этом краю очень плотно и очень долго. Славянские колонизаторы врезались в эту гущу маленькими островками вопреки утверждению, что лишь остатки, „островки“ туземного населения сохранились на охваченных славянской колонизацией территориях»[213]. По словам историка восточнославянской географии Барсова, «географические названия остаются памятником тому исчезнувшему населению, которое создало их, и в этом понимании их свидетельство о населении и этнографическом наслоении той или этой земли неопровержимо и несомненно»[214].