Украденное имя<br />(Почему русины стали украинцами)

Именно при Петре I состоялась такая весомая по своим результатам идеологическая перемена этнонима: «…само название Русь, вырванное из сердца Киева железной рукой Петра…»[652]. «Хер Питер», как охотно называл себя Петр I, носился даже с намерением перенести столицу к Киеву. Как известно, Петр I ненавидел город Москву и все московские порядки, он согласен был на свой любимый голландско-немецкий манер даже изменить веру на лютеранскую, завести латинский алфавит и т. п. «Московское царство начало называться Россией только при Петре I, когда тот впервые, будто бы инкогнито, ездил в Европу и где его первый раз не принял никакой королевский двор, хотя на балах вельмож он присутствовал. Просто Москву тогда никто не знал и считал ее азиатской страной. А к азиатам тогда было отношение негативное. А Русь знали издавна. Вот почему, вернувшись из Европы, московский царь переименовал свое царство в Российское, а москали впервые узнали, что они великороссы. Помогло Москве еще и то, что Украинская Русь (а Украину знали на Западе только как Русь) была уже под Москвой. Великороссы — это единственный в мире народ, который к началу 18 ст. не имел своего названия, а назывался московским людом»[653]. Меняя этноним, Петр I надеялся не только уничтожить таким образом чувство отрезанности украинцев и белорусов по отношению к московитам, но и этих последних приклонить к европейской цивилизации. В таком плане действовали его последователи, в частности Екатерина II[654]. На эту тему в 1869 г. выдающийся буковинский поэт Осип Юрий Федькович писал в статье «Чтобы не было поздно! Голос посреди русского народа» такое: «Проигран бой под Полтавой (1709), Москали получили Русь, их царь Петр присвоил себе имя побежденного народа, берет титул царя Руси и составляет себе такую программу политическую: из Москвы на Днепр, из Днепра на Вислу, с Вислы под Карпаты, отсюда на Дунай, из Дуная на Босфор. Возразит ли кто, что он перестал следовать этой программе завоевания всех славян? Но как? С одной стороны, московская дикая орда, с другой многочисленное, к тому времени на довольно высокой степени культуры стоящее славянство… Только предприимчивым царям этого не жаль. Уже в XVIII веке навязали они своим ордам христианство и церковно-славянский язык, из которого, абсорбировав тогдашнюю русскую грамотность, восстал сегодняшний московский язык, который из-за незнания истории славян западом и бесстыдной фальсификации истории Москалями, еще и по сей день называют русским (russische Sprache). Я буду его называть всегда по имени, московский, равно как имени Русь принадлежит только полуденная Россия, а название Русин лишь нынешним Русинам»[655].

Вначале, в эпоху Петра I и его первых преемников, когда перед киевской ученостью были широко открыты двери для культурного влияния (довольно сказать, что при Петре вся высшая церковная иерархия состояла исключительно из украинцев и белорусов), русским книгочеям казалось, что им чуть ли не предстоит «русинизировать», на тогдашний европейский взгляд, «московских варваров». В этом должен был им помочь, как они думали, общий этноним. Не прошло и полстолетия, как наступило горькое разочарование. Идеалы казацкой республики «не могли сосуществовать с автократией, принципы римского права — с азиатской деспотией»[656]. Развитие империи пошло неуклонно не за мыслью наивных книгочеев, а согласно политике и законам господствующего народа.

«Причины поражения украинцев в их соревнованиях на культурном поле, направленных на реформирование московского государства и приближение ее к действительным культурно-историческим традициям Киевской Руси, иначе говоря — к украинским традициям, объясняются причинами государственно-политического и культурного порядка. Новое российское государство своим стилем и своими порядками было московского происхождения и не могло быть преобразовано лишь культурными средствами и культурными силами другого народа. Стиль и организация российского государства были глубоко укоренены в психологии и духовности московского народа. И поэтому было утопией это государство культурно завоевать и реформировать в духе и стиле совсем другого народа и другой культуры. Чтобы не были большого украинского влияния в российской культуре, российское государство абсорбировало только то, что отвечало ей и психологии российского народа. Украинская культура не могла победить тенденций и традиционного порядка российского люда, потому что она была ей чужой и потому совершала сопротивление, которое позже перешло в наступление и уничтожение украинской культуры всеми административными и полицейскими средствами государства»[657].