Украденное имя(Почему русины стали украинцами)

Вообще украинство в России было обречено на уничтожение. «Может, никогда не был так ребром поставлен вопрос: или жить, или погибнуть нашей нации? — как тогда», — писал Франко[783]. Российская империя насилием и враньем строила вавилонскую башню, разрушая законы, установленные Богом, в частности, закон множественности языков или, шире — закон необходимого разнообразия. В Библии (книга Эстер, 1.22) написано: «И разослал он письма во все царские округи, к каждой округе — письмом ее, и к каждому народу — языком его, чтобы каждый мужчина был господином в доме своем, и говорил об этом языком своего народа».

В России на протяжении трех веков вышел ряд указов и циркуляров, направленных против украинского языка, который в конце XIX ст. называли «наречием пастухоф и свинопасоф». Еще Петр I в 1720 г. запретил книгопечатанье на украинском языке. В том же году Петр I выдал указ, чтобы «вновь книгъ никакихъ, кроме церковныхъ прежнихъ изданий, не печатать; а оныя церковный старыя книги съ такими же церковными книгами исправливать прежде печати съ теми великороссийскими печатьми, дабы никакой розни и особого наречия въ нихъ не было»[784]. Екатерина II запретила преподавание на украинском языке в Киево-Могилянской академии. В 1769 г. появился Указ Синода Российской церкви об изъятии у населения украинских букварей. Позднее появились упоминавшиеся уже Валуевский циркуляр и Емский указ. В 1908 г. Указ сената Российской империи признал украиноязычную культурную и образовательную деятельность вредной. «Сама мысль о существовании украинского языка всегда отбирала сладкий сон у россиян. Каждое проявление национального сознания и движения на Украине считалось преступлением против российской государственности, которое от Петра Первого вплоть до последнего Романова квалифицировалось как „сепаратизм“»[785]. В 1933 г. в Украину поступила телеграмма Сталина о прекращении «украинизации». Потом было положение об показном свободном «выборе языка» обучение; Постановление ЦК КПУ и Верховной Рады УССР (1958 г.) о нецелесообразности преподавания на украинском языке в высших учебных заведениях. В 1978 г. ЦК КПСС принял постановление об усилении преподавания российского языка и литературы. В 1983 г. вышло пресловутое Постановление ЦК КПСС об усиленном изучении российского языка, делении классов в украинских школах на две группы и повышении зарплаты на 15 % учителям российского языка. Видно, вспомнили, что до 1917 года чиновникам в Украине (на Правобережье) платили 50 % надбавки к заработной плате за «обрусение края». Очередной Пленум ЦК КПСС принял постановление о «законодательном упрочении русского языка как общегосударственного», а Верховная Рада СССР приняла Закон о языках народов СССР, где русскому языку предоставлялся статус официального. Таким образом был подготовлен грунт для полной ассимиляции украинской народности. «Ассимиляция начинается с адаптации подчиненного населения к культуре завоевателей, осуществляется через усвоение их языка как средства общения с официальной властью и завершается через два-три поколения (которые выросли в условиях чужеземного господства) переходом на язык завоевателей, а тем самым — и изменением бывшего этнического самосознания. Сохранение отдельных черт в одежде, быту, обычаях не имеет принципиального значения; они теряют роль осознанных символов — признаков этнической принадлежности»[786].

Политика этноцида в царской России проводилась под аккомпанемент разнузданных травль и клевет со стороны печати всех направлений, от «Вестника Европы», «Киевлянина», «Русского вестника» до «Голоса». Самые агрессивные нападки звучали со страниц «Киевлянина», который выходил с таким этнонимическим эпиграфом: «Это край русский, русский, русский!» Черносотенный «Киевлянин» постоянно прибегал к насмешливому пародированию украинского языка, что, кстати, практикуют в России по сей день. «Ударным» примером неуклюжести украинского языка стал приписываемый М. П. Старицкому перевод знаменитого гамлетовского вопроса в таком звучании: «Бути чи не бути, ось-то заковика». На самом деле перевод звучал: «Жити чи не жити? Ось в чім річ»[787].

Составитель украинофобского сборника, который недавно вышел в Москве, некто Смолин целый раздел так и назвал: «Буты чы не буты? — вот-то заковыка, или Об „українськом“ языке». Дальше Смолин злобно повторяет старую выдумку и утверждает, что именно так звучит в переводе М. Старицкого гамлетовский вопрос «на „незалежной“, „отрубной“ „українськой мове“[788]. Можно бы здесь ответить шовинистическим насмешкам над украинским языком, что, по данным лингвистики, чужие слова церковнославянского (то есть древнеболгарского) происхождения „в русском языке составляют чуть ли не половину всего словарного запаса“[789]. Правду говорят, что чужой язык всегда смешон, а свой — всегда прекрасен.