Украденные чары

— Я ведь тоже личность, Натали, — чуть погрустневшим голосом произнес Джонатан. — Мои родители заботились о нас обоих, о Саймоне и обо мне. Но моего брата воспитывали как будущего графа, а я всегда был «на всякий случай» Считалось, что мой брат должен получить хорошее образование, а мне это не обязательно, так как в будущем должен был управлять поместьем Саймон. Моего брата учили поведению в свете, мне же предоставили возможность вести себя так, как заблагорассудится. Саймон отличался серьезностью и рассудительностью даже в очень юные годы. Я же был общительным, живым по натуре и более… терпимым.

— Мне кажется, найдется немало джентльменов, которые хотели бы родиться вторыми, — вставила Натали. — В таком случае перед ними открываются совсем другие перспективы, и долг не так тяжело давит на их плечи.

— Думаю, ты права, — согласился Джонатан. — И, наверное, если бы у меня были еще братья и сестры, то я бы чувствовал именно это.

— Чувствовал бы именно что? — переспросила Натали. Джонатан замолчал, казалось, он унесся мыслями куда-то очень далеко в прошлое.

— Когда мне было четырнадцать лет, я случайно подслушал разговор моих отца и матери. Они спорили обо мне, о моем свободолюбивом характере и недостаточном прилежании в учебе, — продолжил он после паузы. — Моя мать заметила, что я слишком много обращаю внимания на девочек и чересчур люблю развлечения.

— Похоже, ты не изменился, — насмешливо заметила Натали.

Джонатан едва заметно улыбнулся, но ничего не ответил, а лишь придвинулся ближе к Натали. Так близко, что она могла ощущать тепло, исходящее от его кожи, его мягкое дыхание на своей щеке, когда он говорил.

— Они горячо обсуждали вопрос о том, стоит ли меня посылать учиться за границу, — хриплым голосом продолжил Джонатан. — В школу для мальчиков в йене — Моя мать возражала. Мы с ней были очень близки, этому такое ее отношение являлось вполне естественным. Но мой отец придерживался совершенно другого мнения. Он считал, что мне, как ребенку благородного происхождения, не хватало утонченности и изысканности манер, а посему суровое воспитание вдали от дома должно было способствовать привитию этих качеств, а также моему нравственному становлению. В конце концов благодаря настойчивости моей матери я остался в Англии. Мои родители больше никогда не упоминали об этом. Они никогда не рассказывали мне о своем споре и не знали, что мне о нем известно. — Джонатан перешел на сердитый шепот: — Тот факт, что меня собирались отправить куда-то учиться, совсем не показался мне удивительным и даже ничуть не расстроил меня. Но те слова, которые были сказаны обо мне родителями, навсегда изменили мою жизнь, Натали, и я никогда не забуду их. Мать плакала и говорила, что она надеялась, что я стану умным. На что отец возразил, назвав меня не умным, а хитрым и плохо воспитанным мальчишкой, который в будущем превратится в повесу и наделает долгов. А Саймону, их единственной гордости, придется затем их выплачивать. Джонатан, сказал отец, разобьет нам сердце.

Волна сострадания и симпатии поднялась в душе Натали. Она сразу представила, как должен был чувствовать себя ребенок, услышавший подобный разговор родителей, даже если ими руководили добрые намерения. Натали прекрасно понимала, что значит не соответствовать идеалу и ощущать себя недооцененным.

— Я хорошо представляю себе, как бывает тяжело, если не оправдываешь родительских ожиданий, Джонатан, — убежденно прошептала она, ее мягкое дыхание коснулось его лица.

Он посмотрел на нее и горячо проговорил:

— Я знал, что ты поймешь меня. Ты первый человек, Натали, кому я рассказал об этом. И сделал это потому, что был уверен — ты поймешь.

Натали тронули его простые искренние слова, полные чувства и доверия к ней. Они лежали рядом в этой узкой теплой кровати, в красивом бунгало на морском побережье и ей казалось, что они единственные люди во вселенной

— Именно поэтому ты и решил стать вором? — спроси она, глядя в потемневшие глаза Джонатана. — Это значит, что они победили?

Он положил свою руку ей на грудь, и впервые это показалось Натали дерзостью. Это вообще не вызвало у нее никакого беспокойства, она посчитала это совершенно естественным.

— Подумай об этом, Натали, — предложил Джонатан мягким густым басом. — Мы все от этого только выиграли.

Теперь она понимала, что он имел в виду. Со стороны казалось, что Джонатан вел образ жизни, который и предполагало его социальное положение. Но на самом деле все был по-другому — честная работа, необычайная изобретательные достижения. Удивительный вор скрывался под маской беззаботной веселости и фривольности. Маленький непослушный мальчик превратился в настоящего мужчину, сильного и независимого. Его родители не могли себе такого и представить.

— Но ведь твои отец и мать умерли много лет назад Джонатан, — продолжила Натали. — Они никогда не знали тебя как Черного рыцаря. Они никогда не узнают о твоем успехе.

Джонатан снова улыбнулся:

— Зато я знаю об этом.

— И Саймон, — добавила Натали.

— И Саймон, — повторил Джонатан.