Украденные ночи

— Но тут говорится, не ходить в полицию! — в ужасе вскричала она.

— А что им еще остается?

— Сэйра, они угрожают убить Ральфа, если мы покажем записки полиции.

— Они не посмеют.

— Они говорят, что посмеют.

— Я не думаю, что ты сможешь справиться с этой ситуацией в одиночку.

— Но они убьют моего сына, если я привлеку кого-то еще.

— Эти негодяи хотят заполучить ожерелье. Они так прямо и говорят.

— И они его получат. Неужели ты думаешь, что две нитки жемчуга могут быть дороже жизни моего сына?

— Конечно, нет. Но можно ли им доверять?

Она взяла меня за руку и смотрела мне прямо в глаза. Ее грустное лицо и безумные глаза говорили о невыносимых душевных муках.

— Я должна доверять им, Сэйра. Я должна сделать все возможное, чтобы вернуть своего малыша.

— Сэр Уильям Карстэрс посоветовал бы…

— Если мы его привлечем, они убьют мое дитя.

— Откуда мы это знаем?

— А разве мы можем рисковать? Нет, нет. Пусть забирают ожерелье. Я готова хоть сейчас им его отдать. Мне нужен мой сын.

— Попытайся успокоиться, Клития. Откуда мы знаем…

Я не договорила. Было бы слишком жестоко указать ей на то, что она может отдать им ожерелье и все равно не получить сына.

— Сэйра, я не могу здесь сидеть. Давай сходим к дереву и посмотрим, за сколько можно туда дойти.

Мне не оставалось ничего другого, кроме как потакать ей. Мы вышли в жаркий и знойный полдень. От горя и ужаса у меня кружилась голова. Мы подошли к дереву, на котором была вырезана буква «Р». Я вспомнила тот день, когда Ральф с гордостью показал мне эту букву.

— До вечера еще целая вечность, — прошептала Клития.

Я молча кивнула. Мне казалось, что с тех пор, как мы радостно собирались на праздник, прошла уже неделя, а ведь это было только вчера.

Она как будто прочитала мои мысли.

— В это время вчера он был с нами, — заговорила она. — И ничто не говорило о надвигающейся опасности. Ах, лучше бы мы никуда не поехали. И почему я не держала его все время за руку! Как это случилось, Сэйра? Как это могло случиться?

Я предложила вернуться домой. Ей надо попытаться отдохнуть. Я приготовлю ей чай. Она смотрела на меня бессмысленным взглядом, как будто не понимая, о чем это я говорю. Мы молча сидели рядом до самого вечера, опустив в гостиной все шторы, чтобы защититься от жаркого полуденного солнца.

Сет был в Канди. Я думала, чем он там занимается. Ему следовало бы поскорее узнать об этом последнем сообщении. Клития пообещала, что если она еще что-нибудь получит, то тут же все передаст сэру Уильяму, отослав одного из слуг в Канди. Но она наотрез отказалась это делать.

Пришла Шеба и села возле нас. Она молча смотрела в пространство перед собой. Я даже почувствовала, что проникаюсь к ней симпатией. Ее преданность Клитии и любовь к ее сыну были выше всяких похвал и никого не могли оставить равнодушным. Вдруг она заговорила:

— Мисси Клития, сегодня вечером он быть в моих объятиях. Я это знать.

— У тебя было видение? — встрепенулась Клития.

Шеба кивнула.

— Я видеть его в лесу. Он смеяться. Он рассказывать мне странную историю. Сегодня вечером.

Тут Клития показала ей записку, и я поняла, как глубоко она ей доверяет.

— Мисси Клития, он быть в моих объятиях, — повторила Шеба. — Ожерелье… Тогда мы получить нашего мальчика. Они забирать ожерелье… и отдать мальчика.

— Сегодня вечером, — срывающимся голосом произнесла Клития. — Как только стемнеет. Под деревом с буквой «Р» на стволе. Он так любит это дерево, мой милый мальчуган. Я отдам им ожерелье, а они вернут мне моего сыночка.

Шеба повторила:

— Он к нам вернуться… наш мальчик.

Я не разделяла их оптимизма. Ральф попал в руки безжалостных людей. Они замахнулись на целое состояние, потому что этому ожерелью не было цены. Но когда они его получат… можем ли мы рассчитывать на то, что они оставят Ральфа в живых?

Я считала, что Клития и Шеба отнеслись к требованиям похитителей слишком доверчиво. Хотя, конечно же, Клития была близка к истерике от горя и страха, да и Шеба, скорее всего, тоже. Они были не в состоянии рассматривать вероятность того, что мерзавцы, похитившие мальчика, не вернут его даже после того, как заполучат ожерелье.

Если бы только здесь был Клинтон, опять подумалось мне. Мне казалось, у него хватило бы ясности мышления, чтобы разобраться в этой ситуации и найти из нее наилучший выход. Я пыталась представить себе, как бы он поступил, будь он здесь, с нами, и не сомневалась, что он не понес бы ожерелье в лес. Но, с другой стороны, ожерелье представляло бы для него большую ценность. Для Клитии оно было всего лишь способом воссоединения с сыном.

Время, казалось, остановилось. Шесть часов. Остался один час. Клития сидела, напряженно прислушиваясь. Наверное, она боялась, что Сет вернется и привезет с собой кого-нибудь из представителей власти. Она хотела, чтобы кроме нас… ее самой, меня и Шебы… в доме больше никого не было. Это позволило бы ей незаметно ускользнуть в лес.

Вскоре после шести мы обнаружили еще одну записку. Раздался стук в дверь, и когда мы бросились ее открывать, там опять никого не было, и опять мы увидели прижатую камнем записку.