Украденные сны

– Точно! Фамилия Васьки была Кисляков, – подтвердила повариха.

– Значит в нашем коттедже сейчас другие живут?

– Совсем другие.

– Ну ничего. Всё равно пойду проведаю. До свидания. Будьте здоровы.

– И вам не хворать. Молодцы, что вспомнили нас, проведали.

Парис вышел из детсада и пошёл в сторону памятника Павлову. Лина его уже там ждала.

– Зря сходила. Абсолютно безрезультатно. Заведующая была новенькая. До неё в поликлинике был пожар, документация с анкетами частично сгорели, а то что уцелело – кое как оцифровали. Я просмотрела файлы и не нашла ни одной двойни. Так что результат у меня нулевой.

– Зато я нарыл кое что и довольно интересное.

– Нарыл, где? В детсаду?

– Именно.

– Ну говори. Не томи.

– Жили тут двойняшки Маша и Даша и отца их звали Василием. Но двойняшки были особенными.

– Какими такими особенными?

– Они были сиамскими близнецами.

– Это значит родились сросшимися?

– Точно. У них на каждую было по полторы ноги.

– Какой ужас! Как же они тогда жили?

– А вот жили. Общий тазобедренный сустав – это они легко отделались, а ведь бывает общая грудная клетка, сердце, лёгкие и даже одна голова на двоих.

– Кошмар! Жуткие вещи рассказываете доктор!

– Жуть оставим в сторонке. Главное то, что имя и отчество такие как у нашей воспитательницы.

– Но они же были сросшимися?

– Ну и что. Их могли разъединить хирургически. Короче, надо копать дальше. Пошли в тот коттедж, где они жили. Расспросим нынешних жильцов, может и разузнаем чего про наших сиамских сестёр.

– Пошли. Дорогу знаешь?

– Как не знать то? Это же места моего детства.

Они дошли до старенького коттеджа.

– Вот тут мы и жили.

Парис долго осматривал стены дома и лужайку вокруг него. Насмотревшись, они зашли внутрь.

– Тут всё как 25 лет назад. Тот же коридор ведущий на общую кухню, те же комнаты вдоль. Однажды из питомника сбежала взрослая шимпанзе и притопала в наш коттедж. А я дома был с мамой, болел скарлатиной, лежал вон в той комнате. Дверь была открыта настежь, а мать обед варила на кухне. Шимпанзе вошла, увидела меня и уже хотела войти, но слава Богу, передумала. Её привлёк запах обеда исходящий с кухни. Вот туда она потопала и тихонько встала позади моей мамы. Та обернулась, и представляешь в какой ужас она пришла!

– Бедная мама! И чем это всё закончилось?

– Мать моя от страха онемела и это её спасло. Если бы она заорала, то и шимпанзе впала в истерику, и неизвестно чем всё это закончилось. Но мать, к счастью, тихо- молча схватила кастрюлю и пулей помчалась в комнату. Позвонила в питомник и за обезьяной пришли.

– А шимпанзе не попыталась за ней погнаться, ну хотя бы отнять еду.

– Нет. По счастью она вступила в перепалку с кошкой. У нас кошка жила на кухне, мышей ловила.

– Слушай Парис! А прикинь, если шимпанзе не на кухню, а к тебе бы зашла?

– Нам сказали, что это плохо бы кончилось. Обезьяна самкой была без детёныша, могла бы заиграться мною и нанести серьёзные увечья.

– Бедненький. Считай, что отделался лёгким испугом.

– Не совсем. Мне потом это шимпанзе долго снилась, как кошмар.

– Ужас! И как ты от него избавился?

– У нас в народе есть поверье. Если рассказать дурной сон огню, то он сгорит и исчезнет.

– Интересная метода. Помогло?

– Да. Мой отец развёл во дворе костёр и я поведал огню свой дурной сон. С тех пор эта шимпанзе мне больше не снилась.

На звуки разговора из комнаты напротив вышла женщина преклонного возраста.

– Здравствуйте! Вы не подскажите, куда переехала семья с близнецами девочками живущая до вас?

– Это вы про сросшихся сестёр спрашиваете?

– Именно про них.

– Они в Питер переехали, куда именно не знаю.

Из другой комнаты вышла ещё одна соседка.

– Когда Вася помер, мать девочек в приют сдала. Сама то гулящая была, вот и скинула лишнюю обузу.

– А в какой комнате они жили?

– Почему жили? Дашка по прежнему здесь живёт.

– Какая Дашка? Кислякова?

– Она самая. Сестра-близнец Машки.

– Их что разделили?

– Ну да. Ещё когда в приюте были. Питерские врачи молодцы, такую сложную операцию сделали. Правда Дашка без ноги осталась, на протезе, зато Машка сейчас полноценная бабёнка, без проблем.

Парис с Линой переглянулись. Парис постучался в указанную дверь. Никто не ответил на стук.

– Стучите громче. Дашка плохо слышит.

Парис постучал сильнее. За дверью послышалось беспокойное царапание.

– Дашка открывай! К тебе пришли.

Дверь медленно открылась. На пороге стояла мартышка с ошейником на шее. Это она открыла дверь. Ужасный смрад мочи и испражнений вырвался наружу да так, что Парис и Лина схватились за носы. В глубине тёмной комнаты, в инвалидной коляске, спиной к двери сидела женщина неопределённого возраста в выцветшем рванном халате.

Увидев мартышку, Лина вполголоса сказала Парису:

– Видишь! В этом доме обезьяна стала обязательным атрибутом.

– Не говори, слушай! Наверное с тех пор тут такая карма укоренилась.