Украденные воспоминания

Звонок в дверь заставил Милу ободриться и ожить, она радостно побежала в прихожую. Может быть, она больше не любила Андрея, но она научилась мириться с этим, подменяя любовь привязанностью и привычкой.

Мужчина вошел в прихожую тяжелым шагом, с опущенной головой. Мила сразу же догадалась, что что-то случилось.

— Андрей… — робко начала она, тронув его за рукав промокшей куртки. Он заторможено кивнул, его темные глаза были подернуты какой-то мутной пленкой. — Что случилось? Скажи мне, пожалуйста! — неужели что-то с Катей? Или с Еленой Ивановной? Или с родителями Андрея, уехавшими в Штаты? Мила сразу же навыдумывала себе множество страшных кровавых картин.

— Да, сейчас, — пообещал Андрей.

Он проводил девушку на кухню и усадил на стул.

— Я подумал, что нечестно будет скрывать это от тебя… — наконец-то заговорил мужчина, стал шарить по ящикам кухонного шкафа в поисках сигарет, но так и не отыскал их, — поэтому мне придется сказать тебе кое-что…

— Что? Что же? — взволнованно откликнулась Мила.

Андрей прошелся круг по кухне, а потом присел перед ней на колени и, взяв ее в руки свои, внимательно посмотрел ей в лицо.

— Говори же, — взмолилась девушка, — что-то с мамой?

— Нет, — покачал головой Андрей.

— Что же, что?

— Илья умер.

Эти слова повисли в воздухе, как эхо от выстрела. Они растаяли в тишине, а после их стал бесконечно повторять на все голоса монотонный шепот дождя. Мила была настолько ошарашена, что не смогла сразу вникнуть в их смысл.

— Как… — обронила она зачем-то.

— Он покончил с собой.

Мила вырвала свои руки, вскочила и отошла к окну. Ее трясло, по всему ее телу прокатывались судороги, как при приступе эпилепсии. В голове у нее творилось что-то неимоверное, все мысли слились в какофонию. Только стук сердца — равномерный, четкий и быстрый барабанной дробью отдавал в уши.

— Этого не может быть. Это не правда, — уверенно сказала девушка. Андрей страдальчески посмотрел на нее.

— Нет… — вздохнул он, — мне очень жаль, но это правда… Я говорил с его матерью, она убита горем…

Мила стояла неподвижно, как изваяние.

«Зачем? Зачем ты сделал это?» — думала она, хотя прекрасно знала ответ. Теперь ей открылась правда, но эта правда обошлась слишком дорого.

Что было бы, если бы она не солгала той ночью? Если бы один из них не испугался искренности и обнажил свою душу?

Девушка вдруг решительной походкой направилась прочь с кухни. Андрей бросился за ней, его пугало ее внешнее спокойствие, он догадывался, что под ним скрываются целая буря эмоций и океан неразделенной боли.

— Куда ты?

— Мне нужно, — отмахнулась Мила, схватила с крючка ключи от машины. Автомобилем они пользовались редко, только когда находили в себе силы посетить покосившийся деревенский домик, принадлежавший бабушке и дедушке Андрея.

Мила на мгновение застыла, а после начала биться и кричать. Мужчина попытался сдержать ее, успокоить, но его хрупкая маленькая жена оказалась намного изворотливее, и каким-то образом смогла выскользнуть из его рук.

— Люся, пожалуйста, стой… — взмолился Андрей. Мила уже бежала вниз по ступенькам в подъезде, босиком, в домашней одежде, с растрепанными, как у ведьмы волосами. Андрей понимал, что ей ничего не стоит сейчас сотворить с собой что-нибудь ужасное и ее нужно во чтобы то ни стало остановить.

— Оставь меня! — заорала она, — я хочу умереть! Ты не помешаешь мне! Никто не помешает!

Мила выскочила на улицу и подставила лицо свинцовым небесам, позволив каплям дождя смешаться со слезами. Она вдохнула полные легкие влажного воздуха и закричала дико и отчаянно, уже не по-человечески, а скорее по-звериному.

История четвертая Богдан

Глава первая

Я никогда не боялся темноты, но я всегда боялся пустоты. Ничего не наводило на меня такого ужаса в детстве, как безлюдная улица или комната без мебели. Не сказать, чтобы я при этом очень любил людей или заваленные вещами помещения.

Не знаю, куда восходит корнями этот страх, но побороть мне его так и не удалось.

Поэтому оказавшись один на один с пустыми плохо освященными коридорами дешевого мотеля, я почувствовал себя, мягко сказать, неуютно. Кругом стояла какая-то неестественная тишина — только половицы поскрипывали у меня под ногами. Я думал, сколько этому зданию лет и пришел к выводу, что, должно быть, не мало. Вероятнее всего оно было построено после войны.

— За тобой кто-то гнался? — поинтересовалась Света, пропуская меня в свой крохотный номер. Я криво улыбнулся.

— Нет, просто это место не из приятных, — сказал я.

Из одежды на ней была только просторная растянутая футболка, доходившая почти до колен, судя по всему, она только что приняла душ — ее кожа источала сладкий запах чистоты и, вроде бы, земляники.