Украденный Христос

– Подождите здесь. Я сейчас выйду – только на секунду – и сразу вернусь.

Священник недоуменно кивнул, после чего Сэм запер дверь и пошел к напарнику, попутно сочиняя отговорки.

– Помнишь,– начал он,– как Франческа Росси просила нас разыскать этого малого и позвонить в церковь Томаса Мора, когда он придет? Ты ведь знаешь, как они любят всякую церковную белиберду?

– Эт точно.

– Слушай. – Сэм придвинулся ближе и положил руку ему на плечо.– Они точно не обрадуются, если узнают, что такой тип обивал здесь пороги.

– Черт, ты прав. Если ты им не скажешь, то и я не скажу. Кстати, где доктор? В отпуске?

– Нет.– Сэму ничего не оставалось, как врать напропалую.– Разъезжает по Европам с какими-то исследованиями. Хотя на днях приезжал. Ты разве не видел его?

– Нет, не видел.

– Точно говорю. А кто еще проходил, пока этот священник был здесь?

– Дай вспомнить… Дворецкий Брауна, вот кто.

У Сэма душа ушла в пятки.

– Нет, вру,– тут же поправился сменщик.– Это было до того, как он пришел. Погоди-ка. Робинсоны с четвертого у себя. Мистер Гир с дочерью на втором. Кроме них только миссис Амстердам нет, но она вышла пообедать и скоро будет.

Сэм облегченно вздохнул. Плохо, конечно, что все, кроме Феликса, вернулись, но у Брауна пока не было повода к нему присматриваться. Поэтому он похлопал приятеля по спине напоследок и вручил свои ключи от машины с наказом:

– Будь как дома. Присмотри за моей девочкой, только никому ни слова, ладно?

Сэм вернулся, широко улыбаясь, и священник улыбнулся ему в ответ. Итальянская фамилия и такой же акцент. Наверняка падре прилетел из Турина. Ясно как день: Росси покусился на святое, не спросивши ни хранителей, ни Папу, и вдобавок намеревался свергнуть главу Церкви с престола.

Сэм приложил палец к губам в знак молчания. Браун наверняка утыкал все «жучками», едва узнав, что его верный слуга собрался уходить. На глазах у священника Сэм принес оборудование из потайной комнаты и облазил стены, пол и потолок. Все было чисто.

Закончив, он сел напротив гостя.

– Che cosa vi chiamate? [18]– спросил тот.

– Прошу прощения?

– Scusatemi. [19]Вы кто?

– Извините, не представился. Я – Сэм Даффи. В некотором смысле здесь работаю.

Священник хлопнул в ладоши.

– Buono! [20]Я ищу доктора Феликса Росси. Я Бартоло. Вы знаете, когда он приедет?

– Вы итальянец? – поинтересовался Сэм.

Бартоло поднял брови.

– Si. Из Италии. Я знаю доктора Росси. Вам только надо сказать ему, что я здесь.

– А вы, случаем, не из Турина?

Священник пристально посмотрел на него.

– Почему вы об этом спросили?

– Положим, догадался.

– Синьор Даффи, вы можете проводить меня к доктору Росси? Это все, о чем я прошу.

Сэм решил пойти напрямик.

– Может, я и знаю, где он. Если вы скажете, зачем он вам понадобился, я…

Бартоло поднялся.

– Наши дела не касаются посторонних, синьор Даффи.

Видя, что он берет чемодан с пола, Сэм быстро загородил собой дверь.

– Permesso, signor Duffy. [21]

Сэм не мог допустить, чтобы пастор в сутане разгуливал по району, расспрашивая о Феликсе. Но и довериться незнакомцу было бы верхом неосмотрительности. Внезапно его осенило.

– Не хотите ли меня исповедовать, святой отец?

– Perdonatemi, signore? Non capisco. [22]– Бартоло явно смешался.– Вы католик?

– Более-менее. Я много лет не был в церкви, но, пожалуй, меня можно назвать католиком.

– Здесь, в Нью-Йорке, очень много церквей. Я не ваш духовник, сын мой. Зачем обращаться ко мне?

– А если я скажу, что это перст Божий?

Священник поставил чемодан.

– Синьор Даффи, я не могу осквернить таинство исповеди. Если вы желаете соединиться с Отцом Небесным, от которого отпали по причине многих грехов, я вас выслушаю. Но если в вас нет стремления исповедаться, мне здесь нечего делать.

– Стремления, говорите?

Они снова сели, глядя друг на друга.

– Для настоящей исповеди нужны пять вещей. Сначала вы должны вспомнить свои грехи. Затем раскаяться в них всем своим сердцем.

– Я раскаиваюсь.

– Еще,– продолжал Бартоло,– вы должны положить для себя не грешить в будущем. Вспомнить людей и события, которые привели вас ко греху.

«Проще некуда»,– подумал Сэм. Забыть о доках и держаться поближе к Мэгги. Вот уж кто будет рад наставить его на путь истинный. Корал он, скорее всего, больше не увидит – и слава Богу, иначе грех обеспечен.

– И наконец, поделиться своими грехами со священником. После этого он налагает епитимью в виде регулярного чтения молитв.

– Если вы согласны меня выслушать, я готов.

Бартоло открыл чемодан и достал требник, четки и епитрахиль – длинную шелковую ленту около десяти сантиметров шириной с крестом, вышитым по центру и с каждого края. Он приложился к центральному кресту и перекинул епитрахиль через шею так, чтобы концы ее лежали на груди. В этом облачении он превращался в посредника между Богом и католической общиной, мог совершать таинства, отпускать грехи и исполнять обряд очищения. Итак, Бартоло взял требник, вручил Сэму четки и сел в жесткое кресло.

– Преклони колени или присядь, сын мой.