Украденный Христос

Позади выстроились мужчины в ермолках и таллитах – обряд полагалось проводить в присутствии миньяна, десяти взрослых богобоязненных иудеев. Франческа нашла их в синагоге на Парк-авеню и рассказала историю своей тети. Ее совершенно растрогала их готовность помочь, несмотря на то что церемония должна была пройти в католической церкви. По счастью, американские церкви и синагоги время от времени проводили смешанные свадьбы. В Нью-Йорке это случалось почти постоянно.

Дядя Симон попросил оказать ему честь и позволить самому произнести древнюю поминальную молитву, каддиш. Низким звучным голосом он читал нараспев незнакомые слова, а кузина Летиция шепотом переводила их для Франчески. Было видно, что она готовилась заранее.

– Да возвысится и освятится великое Имя Господне – в мире, который Он сотворил по воле Своей.

От красоты молитвы, разносящейся эхом по церкви, на глаза Франчески навернулись слезы. Посреди молитвы голос дяди Симона внезапно оборвался. Потом он вытер слезы и продолжил:

– И пусть проявится Управление Им миром Его – при вашей жизни и при жизни всего Дома Израиля. Аминь.

– Да будет Имя Его благословенно во всем мире и во веки веков,– отозвался миньян.

Франческа вдруг ощутила, как манит ее то наследие, которого она была лишена. Обычные прихожане выглядели потрясенными, но ей было все равно. Заскрипели скамьи – люди оборачивались и шушукались, поняв, что раз брат покойной – еврей, значит, и Росси – евреи. На них стали глазеть. Феликс, однако, неотрывно смотрел на сестру, внимая вместе с ней древней молитве и голосу дяди Симона.

Когда Фубини закончил и вернулся на место, прихожане опустились на колени. Франческа метнула в брата победный взгляд, ожидая увидеть его взбешенным, но Феликс и Мэгги молились так истово, словно утрата Энеи потрясла их до глубины души.

Для Франчески это стало последней каплей. Сегодня же, когда похороны закончатся, она вернется домой и будет кричать, стучать, колотить в дверь, включит пожарную тревогу – в общем, пойдет на все, чтобы только попасть в эту треклятую лабораторию.

Глава 18 Церковь Святого Томаса Мора

Мэгги стояла на улице возле церковных врат, прощаясь с итальянской родней Росси, и думала, что напрасно надела на похороны новую шляпку. Ей просто хотелось проводить Энею Росси Эванс с честью, а лучше этой шляпки в ее гардеробе ничего не нашлось. Она и представить не могла, что все как один будут в черном: черных костюмах, платьях, пальто, туфлях, перчатках… кое-кто из мужчин даже надел черные сорочки. И смех и грех: все белые на сто процентов в черном, а одна-единственная черная ухитрилась явиться в белом. Мэгги страшно захотелось снять злосчастную шляпку, но она побоялась, что ее в толчее раздавят.

– Радуемся знакомиться с вами,– произнесла кузина Росси, Летиция, невообразимо коверкая слова.

Мэгги уже порывалась ответить, как вдруг заметила, что доктор Росси норовит улизнуть.

– Прошу прощения, – извинилась она перед всеми и бросилась следом.

– Доктор Росси! – зашептала девушка, поравнявшись с ним.– Неужели вы не поедете на кладбище? Вы ведь не бросите сестру и родных! Вернитесь же и поговорите с ними!

Он остановился.

– Энея знала, как я любил ее. Она все равно далеко от нас, а прощаться еще раз ни к чему. Я ухожу, не мешало бы и тебе поторопиться. У нас полно работы.

Мэгги фыркнула.

– Это у вас ее полно, я-то сижу почти без дела, не считая звонков, ведения записей и уборки…

– Бога ради – не здесь, Мэгги. Идем.

Мэгги смотрела, как он уходит в сторону Пятой авеню, а Сильвия Кеннеди тем временем видела породистого красавца-ученого, который накануне спросил ее, что она думает по поводу суррогатного материнства и не видит ли себя в этой роли. Мэгги слышала их разговор. Она догнала его и пошла рядом, глядя с тоской на кроны Центрального парка, виднеющегося впереди.

– Доктор Росси, а нельзя ли нам немножечко погулять в парке, прежде чем мы снова запремся в лаборатории? Вы неволите себя почище того фараона, неволившего иудеев. Да и меня тоже.

Он раздосадованно посмотрел на нее и вздохнул.

– Ладно, только чуть-чуть.

Они перешли улицу и зашагали дальше, до перекрестка с Девяносто шестой.

– Знаешь, как называются эти ворота? – спросил Росси напротив арочного прохода в серой каменной стене.

– Нет, а как?

– Плотничьи. Восемнадцать парковых ворот имеют свое название. К северу от нас, на Сто второй, стоят Девичьи ворота, а напротив – у Сентрал-Парк-Вест – Мальчишечьи.

– Правда? – Мэгги подняла глаза на доктора: тот, казалось, погрузился в воспоминания.– А еще какие есть, доктор Росси?

– Ворота Изобретателей, Купеческие, Женские… Бродяжьи ворота с той стороны парка, на Сто шестой.

– Надо же – парк принимает бродяг. Очень мило.