Украденный поцелуй (ЛП)

— Пока, мам, — счастливо говорю я, сбегая по ступенькам дома на оживленную улицу, полную спешащих на работу людей. Вот она независимость, которую я так хотела попробовать, присоединяясь к остальным городским служащим, спешащим к корпоративному порабощению.

Глава вторая

Лилиана

Мой первый рабочий день — это водоворот людей, общения и работы, но в конечном итоге он заканчивается после работы в Marquis of Granby, пабе XVIII века из темного дерева, за углом от офиса.

Я усаживаюсь на барный стул с одной из моих коллег-стажеров Франсин и мрачно смотрю в свой бокал. Да, я довольно быстро поняла, что состояние моего отца не является секретом в священных коридорах «Осборн и Несбит». Большинство людей, чем мне бы хотелось, относились ко мне так, словно боялись чем-то разозлить дочь Джека Идена.

— Перестань выглядеть такой несчастной, — говорит Франсин, подзывая официанта. — Ты заставишь нас ненавидеть тебя от этого еще больше.

Я поднимаю взгляд на нее. Она выглядит, как полная мне противоположность, с вишнево-красными губами и копной светлых волос. Я со вздохом убираю волосы с шеи.

— Я не несчастна. Разозлившая было бы лучшим словом.

— Я хочу задать тебе один вопрос, — говорит она и поворачивается ко мне лицом. — Ты сама подала резюме на стажировку?

— А ты как думаешь?! Секретарша моего отца, что ли? Я сама отослала резюме во все двадцать компаний.

Ее прекрасные брови на мгновение удивленно хмурятся.

— Зачем?

— Потому что я не предполагала сколько людей захотят поцеловать в задницу моего отца, и я слышала, что будет невероятно трудно устроиться.

Она смеется.

— Так и есть. Значит, твое единственное преступление состоит в том, что у твоего отца слишком много денег?

— Выходит, что так, — отвечаю я.

— И что? Ты подумала добавить к своей фамилии еще и адвокатскую должность?

— Точно. Но теперь, скорее всего мне придется слишком грубо обходиться с мужчинами, которые делают вид, что рады знакомству со мной, а, на самом деле, всего лишь хотят познакомиться с моим отцом, — говорю я, вспоминая Стивена, другого стажера и его подобострастное поведение за обедом. Он так часто мне льстил, как бы преклоняя колени, что почти уткнулся носом в свой суп.

Франсин берет наши коктейли, толкая по столу один ко мне, подмигивая. Я тут же делаю глоток.

— Да, я наблюдала за этим придурком Стивеном, но тебе уже слишком поздно менять свою фамилию, ты мне нравишься. Сильно. Я имею в виду, действительно, нравишься.

Я искоса посматриваю на нее.

— Хммм... это твоя попытка произвести на меня впечатление?

Она смешно съеживается, сутулив спину, и начинает застенчиво говорить с постоянно бегающими глазками.

— А это сработает? Мне действительно очень нужна эта работа по окончания стажировки.

Она выглядит такой смешной, что я не могу сдержаться от смеха. Может стажировка пройдет и не плохо.

Она делает глоток коктейля.

— Кстати, об умасливании, ты не положила глаз на кого-нибудь из парней нашей команды стажеров?

— Нет. А ты?

Она слегка наклоняет голову в сторону высокого француза стажера. Ранее я обратила внимание, что на него посматривает как женская, так и мужская половина.

— Он чертовски самоуверен, — выплевывает она. — Я одержима им.

Я поворачиваю голову к зеленоглазому, темноволосому, в длинном пальто жеребцу.

— Он очень красивый, но слишком уж хорош для меня.

— Хорош? И что в этом плохого? — негодующе спрашивает она, мечтательно смотря в его сторону. — Он выглядит забавно. Если в конце дня я не получу здесь постоянную работу, он будет моим... по крайней мере, на одну ночь.

Я улыбаюсь.

— Ты не готова рискнуть свой работой?

— Никогда. — Она поворачивается назад ко мне. В ее глазах искрится желание узнать больше. — Но ты... тебе есть что рассказать, и я хочу услышать твою историю.

Я поднимаю бровь.

— Историю?

— Ты влюблена в кого-то, не так ли?

У меня глаза расширяются. Она не может об этом знать.

— С чего ты решила?

— Не знаю с чего, но я всегда могу сказать кто свободен, а чье сердце занято.

Я прикусываю губу. Никогда в жизни меня об этом не спрашивали. Он — моя глубочайшая тайна и сожаление. Я не забыла и не перестала жалеть, что рассказала тогда о нем папе. С годами та встреча превратилась в неоднократный сон. И в моем сне он был не мальчиком, который поцеловал меня, а зверем. Злым, мстительным зверем. Я никогда ни с кем о нем не разговаривала. Даже с мамой и со своей лучшей подругой, и понятно, что мне не совсем приятно, что совершенно посторонний для меня человек узнал обо мне нечто личное.

— Выкладывай, — нетерпеливо говорит Франсин.

Я делаю глубокий вдох.

— Это грустная история, и детская.

Она улыбается.

— Теперь я заинтригована еще больше.

— Ты, наверное, будешь смеяться, но давай начистоту. По какой-то странной причине я долго хранила это в своем сердце — сына нашего садовника. Мне было одиннадцать лет тогда.

— Сына садовника? Мне нужна закуска, — говорит она, делая заказ и тут же поворачивается, выжидающе глядя на меня. — Продолжай. Он сгреб тебя вместо листьев?

— Нет. На самом деле, рассказывать почти нечего. Всего лишь глупый эпизод.