Украденный сон

Когда Гордеев начал по телефону петь ей песни про то, что "кто-то давит на нас сверху", Настя сообразила, что Колобок тоже учуял идею о возможном посреднике и предпринял попытку поссорить его с Градовым. Она же, в свою очередь, попробовала столкнуть посредника с Фистиным, заставив их безуспешно искать Дьякова. Пока его ищут, можно считать, что Надя в безопасности. Если, конечно, с ней ничего не сделали сразу. Но в любую минуту может выплыть наружу правда о задержании Дьякова, и посредник поймет, что Настя водит его за нос. Она не может не знать о задержании, поскольку произошло оно тогда, когда она еще не была в строгой изоляции, как сегодня. Теперь вся надежда только на Колобка-Гордеева, на то, что он сможет предотвратить утечку информации о Дьякове, хотя один Бог ведает, как ему это удастся, если на Петровке информаторы посредника чуть ли не в каждом кабинете, ну уж, по крайней мере, на каждом этаже и в каждом подразделении. "Может быть, все не так страшно, – утешала она себя, – может быть, Ларцев с перепугу преувеличил их количество, конечно, они есть, это несомненно, но популяция этих уродцев все-таки намного меньше". Но пока Дьякова еще искали, и это вселяло некоторую надежду. По крайней мере, давало Насте время придумать что-нибудь еще, чтобы потянуть время.

Ей и в голову не приходило, что девочку держат на лекарствах и все происходит "с точностью до наоборот". Если к утру Дьякова не найдут, Арсен даст указание сделать ей еще одну инъекцию. Пока Дьяков представляет для него потенциальную опасность, ему нужно сохранить рычаг воздействия на Ларцева. Утренняя инъекция может оказаться для девочки последней. Если бы Настя Каменская это знала…

В ночь с 30 на 31 декабря Николай Фистин срочно покинул свою квартиру, сел в неприметные «жигули» и помчался на улицу Сталеваров, где жил Славик-автогонщик. Полчаса назад ему позвонили мальчики, которых он послал разобраться с людьми Арсена, засевшими в закрытом на зиму лагере, и растерянно сообщили, что обнаружили там больную девочку.

Сначала они подумали, что она спит, но разбудить не смогли, видимо, она без сознания.

"Заложница, – похолодел Фистин. – Вот теперь ты у меня попрыгаешь, сморчок вонючий. Будет тебе тапком по морде!"

– Везите девочку к Славику, он один живет, – приказал дядя Коля.

Всю ночь он просидел возле девчушки, пытаясь привести ее в чувство, но все безрезультатно. Пульс был замедленным, но ровным. Глаз она не открывала и на голос не реагировала.

К утру Николай уже собрался было вызывать "скорую помощь", его останавливало только отсутствие легенды: что это за ребенок и откуда он взялся в квартире Славика.

Рассказывать про лагерь было бы подобно самоубийству: там кровищи – как на скотобойне. Можно было бы сказать, что ее подобрали на улице, но случай уж больно странный, не дай Бог в милицию сообщат, а разбираться с милицией Фистину сейчас было не с руки.

Он уже почти впал в отчаяние, когда девочка стала понемногу оживать.

Около девяти утра она открыла глаза и попыталась что-то сказать, но губы ее издали только невнятное шипение. Дядя Коля приободрился. Он плохо представлял себе, как помочь девочке, но где-то читал, что после наркоза (а он не сомневался, что это был наркоз или что-то очень похожее) нужно много пить, чтобы вместе с жидкостью из организма выходило лекарство.

Бутылки с минеральной водой стояли наготове, за ними дядя Коля послал Славика еще на рассвете.

Давая девочке то воду, то горячий сладкий чай, он смог добиться от нее первых слов:

– Где мой папа?

– А кто твой папа, детка? – ласково спросил Фистин.

– Милиционер, – прошептала девочка. – Он работает на Петровке, в уголовном розыске. Позвоните папе, пусть он меня заберет.

– Сейчас позвоню, – с готовностью подхватился Николай. – Говори телефон и фамилию папы.

Это был неплохой шанс. Заложница Арсена – дочка работника милиции.

Значит, вот как он делает свои дела. Что ж, теперь он, Фистин, будет вместо Арсена командовать этими милиционерами и диктовать им свою волю, чтобы помочь хозяину. Если удастся сторговаться с легавыми, Градов век не забудет, что дядя Коля сумел сделать то, что не удалось этому старому хрычу.

Телефон, названный девочкой, не отвечал.

– Тогда нужно звонить на работу, – едва слышно прошелестела она и продиктовала другой телефон.

Но и на работе Надиного папы не оказалось.

– Он будет попозже, – ответили Фистину. – Кто его спрашивает?

– Знакомый. Он просил меня позвонить сегодня с утра.

– Оставьте ваш номер телефона, он вам перезвонит.

– Он знает мой телефон, – соврал дядя Коля. – А когда можно позвонить, чтобы его застать?

– Не могу вам сказать, не знаю.

Николай налил Наде еще чашку горячего чаю и успокаивающе сказал:

– Не расстраивайся, маленькая, папа куда-то отлучился по делам. Вот дозвонимся до него, и он за тобой приедет.

Но девочка чувствовала себя плохо, у нее открывались то рвота, то понос, она внезапно покрывалась синюшной бледностью и испариной. Видно, доморощенных средств медицинской помощи было недостаточно. А у папы на работе по-прежнему отвечали:

– Его сейчас нет, он будет позже.