Украденный сон

– Ну как тебе не стыдно, – с упреком сказала Настя. – Может, у него родители такие. Он бы и рад не докладываться, но они переживают. Мы для родителей всегда маленькие и глупые, с этим ничего не поделаешь.

Закрыв за гостями дверь, Настя постояла в задумчивости над сумкой, брошенной посреди прихожей, решая, разобрать вещи сейчас или оставить на потом. Утром мать с Дирком приехали в аэропорт Леонардо да Винчи, чтобы проститься с Настей. Надежда Ростиславовна отдала ей огромный пакет с подарками, а Дирк, лукаво улыбаясь, преподнес упакованную в бумагу пачку книг. Это были знаменитые триллеры Бризака, купленные здесь же, в киоске аэропорта, карманного формата и в мягких обложках. Книги лежали в сумке вместе с вещами. "Придется разбирать", – уныло подумала ленивая Анастасия Каменская и принялась за дело.

Разложив вещи по местам, она постояла под горячим душем, чтобы согреться, притащила из кухни телефонный аппарат на длинном шнуре, поставила у изголовья дивана, улеглась в постель и открыла роман Жан-Поля Бризака "на русскую тему".

– Настюха! – обрадовался Геннадий Гриневич, обнимая Настю. – Какими судьбами? Ты же недавно у меня была. Что-нибудь случилось?

– Совет нужен.

Настя ласково взъерошила остатки волос на голове у помрежа и чмокнула его в подбородок.

– Ты говорил, у тебя есть знакомые журналисты из Франции и Германии.

– А что надо? Хочешь опубликовать скандальное разоблачение? – пошутил Гриневич.

– Хочу проконсультироваться. Есть такой писатель, ЖанПоль Бризак. Он, конечно, не звезда мировой величины, у нас его не переводят и, по-моему, даже не знают. Но он довольно плодовитый, его произведения, говорят, хорошо раскупаются, особенно любителями легкого дорожного чтива. Я бы хотела узнать о нем поподробнее.

– Он француз?

– Вроде бы да, но это не точно.

– Тогда почему ты спрашивала про немцев?

– У него есть целый цикл романов на русскую тему, а мне объяснили, что в среде наших эмигрантов такая литература пользуется популярностью.

Я и подумала, что немецкие журналисты тоже могут что-то знать об этом писателе.

– Насчет эмигрантов – это тебе правильно сказали. Так что ты хочешь узнать?

– Я хочу понять, что собой представляет Жан-Поль Бризак. Ты мне поможешь?

– Постараюсь. Это срочно?

– Срочнее не бывает.

– Постараюсь, – твердо повторил Гриневич. – Как только что-нибудь узнаю, сразу позвоню тебе. На репетицию останешься?

– Спасибо, Гена, но – нет. Побегу.

Романы Бризака были не единственными романами "на русскую тему", которые читала Настя Каменская. Более того, из многочисленной литературы, продающейся на книжных лотках, она выбирала именно такие произведения.

Ей было интересно, как видят и изображают русских зарубежные писатели.

Каждый такой опыт показывал, что о достоверности говорить не приходится.

Даже писатели-эмигранты, много лет прожившие в России, не могли избежать огрехов при изображении сегодняшней российской действительности. А уж о таких авторах, как Мартин Круз Смит, написавший знаменитый бестселлер "Парк Горького", и говорить нечего. Настя соскучилась уже на сороковой странице, мужественно домучив книгу почти до конца, но все-таки не дочитала, не сумев справиться с раздражением от явных глупостей и нелепостей в описании московской жизни. Потом она добросовестно пыталась прочесть "Полярную звезду" и "Красную площадь" того же Круза Смита, и снова потерпела неудачу. Книги были откровенно плохие, и ей оставалось только удивляться, почему за рубежом они стали бестселлерами.

Но с Бризаком все было иначе. Конечно, думала Настя, он не Сидни Шелдон и не Кен Фоллет, но детали у него удивительно правдивы. Кажется, будто он прожил в России всю жизнь, что он и сейчас здесь. Ее поражало, с какой точностью он называет цены на те или иные товары или услуги, даже когда события в его книгах происходят в последние два-три года. Но это ладно, цены каждую неделю печатаются в некоторых газетах, и при желании их можно получить и выудить всю необходимую информацию. Однако в произведениях Бризака были и другие детали, о которых в газетах не прочтешь, о них можно только знать из собственного опыта, много лет работая бок о бок со следователями, сыщиками, прокурорами и судьями, ежедневно общаясь с продавцами в магазинах и с бабками в очередях, а заодно и отсидев порядочный срок в исправительно-трудовой колонии, о чем наглядно свидетельствовал один из последних романов писателя, названный им "Грустное возвращение". И в Насте крепла уверенность, что Жан-Поль Бризак – русский эмигрант. Что же касается изящного французского языка, которым были написаны его книги, то у него могли быть переводчики и редакторы. А прячется он от журналистов и фотографов, чтобы не разрушать легенду о французебеллетристе. А может быть, он скрывается от правосудия…