Украденный сон

– Что это? – недоуменно, но вовсе не испуганно спросил он. Оружия в Настиной квартире он никогда не видел.

– Это, Лешенька, пистолет системы «Макаров», табельное оружие майора Ларцева, – с трудом скрывая раздражение нелепостью ситуации ответила Настя, стараясь говорить как можно спокойнее. Она не хотела пугать Лешу и в то же время пыталась дать Ларцеву шанс, подхватив легкий тон, перевести все в шутку и выйти из того состояния полубезумного оцепенения мысли, в котором он пребывал.

– И… зачем это здесь?

Настя перевела взгляд на Ларцева, надеясь, что он сейчас скажет что-нибудь смешное и разрядит обстановку. "Ну же, – мысленно просила она, – скажи Леше, что ты учил меня правильно держать оружие, или что ты описывал мне в красках подробности какого-нибудь задержания, улыбнись, убери пистолет, тебе же самому противно, тебя воротит от всей этой ужасной ситуации, так вот тебе открытая дверь, выйди из нее с честью".

Но Ларцев стоял с каменным лицом, глядя куда-то в стену, поверх Настиной головы. Она поняла, что его «заклинило». "Черт бы его взял, ведь и вправду может выстрелить, – с отчаянием подумала Настя. – А умирать-то не хочется…"

– А это майор Ларцев нам угрожает, – спокойно сказала она. – Если мы с тобой не будем его слушаться, он нас застрелит. Я правильно излагаю, майор?

Ларцев медленно кивнул. Насте показалось, что в глубине его глаз что-то дрогнуло. Или ей только почудилось?

– И что мы должны делать, чтобы он нас не застрелил? – деловито осведомился Леша, как если бы речь шла не о шантаже и смерти, а о том, как обращаться с водопроводным краном, чтобы он не сломался.

– Мы должны сидеть дома и ни с кем не встречаться. Звонить можно, но разговаривать только на нейтральные темы.

– Что может быть слаще тюремной камеры, если делишь ее с любимой женщиной! – усмехнулся Леша. – И надолго нам такое счастье привалило?

– Дней на пять. Пяти дней хватит, майор? – обратилась она к Ларцеву.

– Успеют твои друзья за пять дней замести все следы?

И снова в глубине зеленых Володиных глаз почудилось Насте какое-то движение, на этот раз она ощутила его более явственно и поняла, что нашла верный тон, что еще немного – и Ларцев очнется, придет в себя и посмотрит на ситуацию трезвыми глазами. Пока это не произойдет, он может выстрелить в любую секунду, среагировав на малейшее движение и даже на посторонний звук, на внезапный телефонный звонок. Самое главное – не сбиться с найденного тона. Только бы Лешка не ляпнул чего-нибудь!

– А за хлебом можно сходить? – продолжал выяснять Чистяков, словно и не было рядом смертельной опасности, а была просто необходимость немного изменить режим.

– Нельзя, Лешенька. Из квартиры выходить не нужно, – терпеливо объясняла Настя, не сводя глаз с Ларцева.

– А мусор вынести? – иногда профессор Чистяков проявлял просто-таки чудеса дотошности. А Настин друг юности Лешка, рыжий, лохматый, рассеянный и чудной, ее первый мужчина и самый близкий человек, бывал порой на удивление прозорлив и догадлив.

– Мусор вынести можно, – великодушно разрешила Настя, продолжая следить за Володей. "Поддается, – обрадовано думала она, – поддается".

– Нет, я все-таки не понимаю, как же без хлеба? – сердито сказал Леша. – В магазин я сегодня сходил, к Новому году купил кучу продуктов, так что пять дней мы нормально продержимся, но хлебом-то я не запасся на такой срок. И молоком, между прочим, тоже. Я без хлеба и молока не могу, ты же знаешь, Настасья. Ты попроси своего майора, может, он сделает поблажку?

"Перебор, – быстро подумала она. – До сих пор Леша делал все правильно. Ситуацию надо довести до абсурда, тогда она перестанет казаться серьезной. А вот насчет поблажки – это уже ерничество. Как бы Ларцев не взбрыкнул".

Ларцев упорно смотрел в стену. Настя смотрела на Ларцева.

Леша Чистяков смотрел на Настю. И он заметил, как непроизвольно дрогнули ее губы, готовые недовольно скривиться.

– Ладно, ребята, – миролюбиво произнес Леша, будто ничего особенного и не произошло. – Я в ваши дела не лезу. Раз надо – значит надо, чего ж тут обсуждать. Работа у вас специфическая, мне все равно ее не понять.

Только вы мне объясните, при чем тут табельное оружие майора Ларцева.

– А при том, – тихо ответила Настя, – что майор Ларцев считает меня безмозглой и бездушной тварью. Его дочь похитили, и возвращение девочки полностью зависит от моего, то есть от нашего с тобой, поведения. И он думает, что я могу сделать что-нибудь такое, что может повредить ребенку. Он думает, что для меня чужой ребенок – это пустой звук, потому что своих детей у меня нет и отцовских чувств мне не понять. Он считает, что я могу наплевать на одиннадцатилетнюю девочку.

Леша перевел напряженный взгляд на Ларцева.

– Ты что, действительно так считаешь?