Украденный трон

На мгновение ему пришло в голову, что разведчики ошиблись и что шевалье, возможно, прибыли к переправе раньше, чем ожидалось. Однако же, когда звук в конце концов повторился, Логейн сразу понял, что он не имеет никакого отношения к людям. Определить, что это за звук, ему удалось, только когда он отошел подальше от палаток и солдат, которые спали, закутавшись в покрытые изморозью одеяла, и выбрался на самый край долины. Прыгая с камня на камень, Логейн поднялся повыше и оттуда окинул взглядом раскинувшийся внизу пейзаж – широкую ленту реки Дейн, которая, извиваясь, проложила себе путь среди скал, и пелену предрассветного тумана, который все так же льнул к земле, словно медлил подниматься в стылый воздух.

То была впечатляющая картина, и еще больше впечатляла кружившая над ней драконица. Издалека она казалась почти крохотной – смутная фигура, медленно скользившая в пустоте, на фоне заснеженного горного кряжа. Будь она поближе, видно было бы, что эта исполинская тварь вполне способна заглотить человека целиком, не поперхнувшись. когда драконица испустила рев, Логейн даже на таком расстоянии почувствовал, как задрожала земля под ногами.

Утверждали, что драконов в мире больше не осталось. Неварранцы безжалостно охотились на них, пока больше столетия назад не было объявлено, что драконы истреблены подчистую. И тем не менее сейчас в утреннем небе привольно скользила по ветру драконица. Судя по всему, она впервые появилась с ферелденской стороны гор, после того как две недели подряд разоряла орлесианские провинции.

Церковь сочла появление драконицы предзнаменованием. Верховная Жрица в Вал Руайо объявила, что грядущий век будет называться «Веком Дракона». Ну надо же!

Разведчик, принесший эти известия, говорил, будто, по мнению некоторых, следующее столетие принесет империи новое величие. Однако же Логейн, глядя, как скользит в промозглом тумане изящный силуэт, сомневался в этом.

Он услышал, как за спиной хрустят предутренним инеем чьи-то шаги, но оборачиваться не стал. Лагерь только-только начал просыпаться, но Логейн уже знал, кто именно мог подняться в такую рань. Знал наизусть звук ее шагов, шелест дыхания.

Роуэн бесшумно ступила на камни и остановилась рядом с ним. Каштановые завитки ее волос трепетали на стылом ветру, доспехи, начищенные в преддверии боя, побелели от изморози. Логейн не сводил глаз с летящей вдалеке драконицы, стараясь не потерять из виду крылатый силуэт, уже снижавшийся в заполненную туманом долину. С нее сталось бы развернуться в сторону мятежного лагеря и сытно позавтракать людьми, так кстати собравшимися в одном месте, однако Логейн почему-то был уверен, что она так не поступит.

Несколько минут он и Роуэн молча наблюдали. В тишине был слышен только шорох ветра, обдувающего скалы, да еще время от времени из тумана доносился отдаленный драконий рык.

– Какая она красавица, – наконец пробормотала Роуэн.

Логейн отозвался не сразу. Ему до сих пор нелегко было находиться рядом с девушкой, чувствовать на себе ее гневные взгляды. Логейн знал, что Роуэн его так и не простила. И скорее всего, никогда не простит. Однако Мэрик попросил – нет, потребовал, чтобы он ставил на первое место Ферелден. Что ж, он именно так и поступил. И теперь доведет дело до конца.

– Говорят, весь Ферелден восстал, – наконец сказал он. – Денерим в огне, – по крайней мере, так сообщил последний всадник, который нагнал нас ночью. Узурпатор бессилен.

Роуэн медленно кивнула:

– Если учесть заявление Церкви, меня это нисколько не удивляет.

– А что заявила Церковь?

Роуэн с любопытством глянула на Логейна:

– Ты разве еще не слышал? Сама Владычица Церкви Ферелдена, преподобная мать Бронах, объявила, что Мэрик – законный наследник трона. Она даже осмелилась назвать Мегрена опасным тираном и заявить, что Мэрик послан Создателем, дабы спасти Ферелден.

Логейн широко раскрыл глаза:

– Узурпатору такое вряд ли пришлось по вкусу.

– Очевидно, он сейчас по горло занят другими делами.

– Хочешь сказать, он еще не насадил ее голову на шест?

– Но для этого ведь надо сначала поймать хозяйку головы, верно? Вполне вероятно, что преподобная мать во весь голос прокричала свои заявления из окна несущейся во весь дух кареты.

Логейн усмехнулся, хотя не слишком-то верил в искренность Владычицы Церкви. В конце концов, именно она провозгласила орлесианского ублюдка королем Ферелдена, так что преподобная мать, скорее всего, просто почуяла, откуда ветер дует.

Логейн полагал, что с ее стороны это был весьма умный поступок. Когда разошлись вести об убийстве Сеорлика и его друзей, только жалкая горсть аристократов осмелилась открыто выразить возмущение. Все родичи убитых гневно поклялись, что будут сражаться на стороне короля Мегрена до последнего вздоха, хотя от них как раз никто иного и не ожидал, но вот остальные… Слух о смерти предателей широко разошелся среди ферелденской знати, и аристократы поступили именно так, как предсказывал Мэрик. Только за последние два дня ряды мятежной армии пополнились весьма существенно.