Укради меня (СИ)

Так и подмывает, расписать на груди крупным шрифтом — i love you always forever. Что значит, люблю всегда и навеки.

Даже злиться на нее за это не способен. Надо бы, наподдать за то, что себя чуть не угробила, но как же ее наказывать, пребывая в ватно — плюшевом состоянии.

Что только в башке своей не прокрутил, пока со стажером, на казенном Хантере, по наводке гайцов, ее отслеживал. Крайняя камера ее аккурат на развилке, где идет ремонт дороги засветила.

Дальше — проще, определил по неровной траектории след. Взял, как гончая на запах осевшего выхлопа. Кивнул стажеру Игнатьеву — «от винта» и двинулся навтыкать отчаянной угонщице.

По треку — то она километраж приличный накатала, но вот по оживленной трассе ни разу не ездила. Респект, конечно, что не растерялась. Гордость за нее переплетается с желанием, нашлепать по клубничной заднице и в угол поставить до самого вечера. Не скажу, что о такой женщине я мечтал, но другую, рядом с собой, не представляю.

Осознал в полной мере смысл значения — совместимость. Когда тебе не только достоинства нравятся, но и недостатки не бесят.

Ревнует. Да и хрен с ним. Мозг выносит, и это не внапряг. Я так-то тоже не подарок.

Киса моя не тюльпан, как фантазировал по первому впечатлению. Дикая роза — царица цветов. Дико растущие, они ж еще сочнее. Везде пробьются, где есть солнечный свет, даже между булыжников.

Сам себе завидую, что удалось разглядеть и не трухнуть, продираться сквозь колючки вокруг нее. Сорвал свой аленький цветочек с определенной целью — в одного любоваться.

Бреюсь и с не сходящей улыбкой подсматриваю через зеркало за Ликой. Присев на корточки, растряхивает и достает вещи из стиральной машины. За ребрами тепло разливается. Уютом и комфортом, то чего мне не хватало.

Я, стопроцентно, возле нее превращаюсь в одомашненную скотину. Кайфую от неторопливой бытовухи и от присутствия своей маленькой женщины.

Вот и зря, батю не слушал. Тот как два стопоря вжарит, сразу переходит к поучительному ликбезу. Понравилась, говорит, девушка. Понял, что не одноразовая, хватай и вези к себе. А что почем, потом разберетесь. Истину глаголил генерал. Мужик — он как путеводная звезда, ведет свою прекрасную половинку твердой рукой. Дрогнет рука — считай, потерял авторитет и женщину потерял. Терять я — не намерен.

Споласкиваю остатки пены. Наношу лосьон, не переставая глазеть. Лика выпрямляется, пальчиком чертит у меня на спине ломаную линию.

— Мое любимое созвездие. Саша, — проговаривает негромко и по буквам, тут же, всей ладошкой проходится.

Делаю шаг и перекрываю выход из ванны. Киса розовеет в смущении, когда просматриваю сверху до низу. В особенности, задерживаясь на том, что скрывает короткое полотенце. Голенькая под ним. Сам раздевал. На коже медовый загар и немного влаги после душа. Корю себя, что как неандерталец, всю шейку ей щетиной искромсал. Посчесывал везде, где только можно. Заглаживаю портачки, целуя красные отметины и делаю засечку в голове — с небритой рожей, не соваться.

Киса прикусывает припухшие губки, переводит взгляд ниже. Член уже натягивает палатку из махры.

— Саш, мы же недавно…. — Замечает, что отступать я не намерен. Руки тяну, губы не отрываю. Вспыхивает и выставляет между нами тряпье в защиту, — Я только развешу, чтоб не помялось.

Надо бы притормозить и перенести еще одну «кардио нагрузку» на вечер. Ничего не могу, с собой поделать. На пляже все ограничения раскололо вдребезги. Ненасытность сдерживать, уже нет надобности. Мы с Ликой в той фазе отношений, когда желание одно — заграбастать свою самку. Трахать до потери сознания и отказа жизненно важных органов. Все слова сказаны. Пришел черед, делом доказывать.

— Чем будешь заниматься, пока меня не будет? — выхожу вслед за Ликой на балкон.

Она поторопившись, роняет трусики на пол. Присаживается, чтобы их поднять и разложить на сушку.

Ведь не продумано, но соблазняет же. Киса у меня от природы грациозная. Сама, вряд ли догадывается, что наделена манерами королевы и телом Венеры. Этот изумруд пока без огранки. Побуду ювелиром, расплавлю скованность и неуверенность. Засияет моя нежность, все вокруг ослепнут.

— Вещи немного просохнут и. ну как бы. в банк съезжу.

Не съездишь. Нехер этому утырку деньги возвращать — думаю тайком и недовольство нарастает. Долго придется Лику отучать, везти воз за грехи родителей.

— А потом? — точит меня интуиция подкапнуть поглубже.

— Потом домой. Переоденусь и у меня еще четыре заказа на сегодня.

Я как-то против, что девочка в двадцать лет вкалывает, как раб на галерах, намывая полы.

Внезапно бесит, что ее никто не удосужился спросить, что ей самой интересно. Я конечно в курсах, что так половина России живет. В момент одичавший внутри волчара, воет, стоит только представить, как родственнички могли ей всю жизнь испохабить.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍