Укради меня у судьбы (СИ)

Катя делает круглые глаза. По щеке течёт одинокая слезинка. Трогательная моя девочка. Больше всего хочется прижать её к себе, но это лишнее сейчас. Она заслужила хотя бы строгий разговор. Для начала.

— Ну, папа! — идёт моя кроха в атаку. — Я хотела с Ивой познакомиться, а ты бы всё равно не дал!

Не дал бы. Она права.

— Расскажи мне, кто тебя надоумил в дырки в заборе лазать.

Катька хлопает ресницами и забавно шлёпает губами, открывая и закрывая рот. Ей не хочется признаваться, но придётся.

— Я сама! Нашла! Давно!

Всё лучше и лучше новости.

— Ты уже лазала в соседский сад?

— Ну нет же, папа! — она снова усиленно трёт глаза. — Зачем мне туда лазать? Там никого не было раньше!

Логично. Но оторванных досок это не отменяет.

— Тогда кто их выломал?

— Не знаю! — слишком преданно таращится. Скрывает. Ну, ладно.

— Значит так. Из дома без моего разрешения — ни ногой. Наказана. Завтра едем к бабушке. Ведёшь себя как шёлковая, пока я буду искать новую няню.

— Катьяна Алексеевна не виновата! — пытается защитить беспечную няньку моя Катюха. Катьяна… Ей иногда сложно правильно выговаривать звуки. — Я сама! Она отвернулась на минуточку. Ей в туалет хотелось!

Господи, на что только ни способен детский мозг. Любое враньё придумает, чтобы выгородить никчемную бабёнку, которая за ребёнком уследить не сумела.

— Екатерина, — говорю спокойно, но холодно, — о няне тебе следовало думать в тот момент, когда ты от неё удирала. Человек из-за тебя потеряет работу. А всё потому, что ты её подставила. Ты могла попросить меня ещё раз и, возможно, мы бы нашли правильное решение.

— Но ты же обманываешь, папочка! — теперь она ревёт по-настоящему, в голос, всхлипывая и подвывая. — Сам не захотел с цвето-о-очками! А Ива хорошая!

Чувствую, будет мне ещё с этой Ивой геморрой настоящий.

— Прекращай реветь. Умойся. Посиди в своей комнате и подумай над своим поведением. Жду тебя к ужину. С нормальным лицом и без лишних истерик. Всё понятно?

— Да, папочка! — трогательно дрожит она губками. Ресницы у неё мокрые, глаза несчастные. Вся мировая скорбь на лице. Но, к счастью, это поправимо. Обычно больше часа Катя страдать не умеет.

С няней разговор был короче.

— Вы уволены, — сказал я ей. — Но сегодняшний день настоятельно прошу доработать до конца. Завтра я отвезу вас в город.

Она не возражала, не просила прощения, не заверяла, что больше такого не повторится. Татьяна Алексеевна прекрасно знала: подобных осечек я не прощаю, а все подробности мы обсуждали при найме на работу. Видимо, она расслабилась и понадеялась, что за забором, на территории дома, можно особо не напрягаться. Но это не так.

Даже если не брать сегодняшний случай. Катя могла упасть, залезть куда-то, травмироваться или почувствовать себя плохо. И если няня смотрит в телефон, а не на ребёнка, то обязательно что-то случится, а она не в силах будет вовремя помочь.

У меня был конкретный подозреваемый. Но я знал: если не будет доказательств, я его не прижму. Поэтому решил не торопить события. Я намеренно ничего не сказал Иве о поломанном заборчике. А пока все были заняты, вызвал охранника и распорядился поставить видеонаблюдение за местом, где находились выломанные штакетины. Кто бы там ни был, я должен увидеть, кто отсюда лазает в соседский сад или наоборот — из соседского сада попадает на территорию моего загородного дома.

14. Самохин и Андрей Любимов

Самохин

— Поздравляю.

Самохин всё бы отдал, чтобы не слышать этот глухой сорванный голос. Но ему уже и отдавать нечего, поэтому приходилось терпеть. Неизменная сигарета в руках. Издёвка в единственном слове. Пауза, которая тяготила и напрягала.

Почему этот человек любит стоять или сидеть спиной? Неужели он не понимает, что тому, кто стоит сзади, так и лезут в голову мысли ударить по большой голове или схватить обеими руками за шею?..

Самохин знал, что слишком труслив и воспитан, чтобы сделать это. К тому же, у Спины есть охрана. Наверное. Наверняка он знать не мог. Но успеет ли она, если вдруг кто-то окажется сильнее духом и телом, чем простой нотариус?

Впрочем, он врал самому себе: он тоже не так прост, как сейчас хотелось бы. Наверное, всё бы отдал, чтобы быть простым клерком, ходить на работу, выполнять скучные действия, но зато никогда не иметь дело с подобными людьми.

— Итак, она заселилась в дом. Не смогла удержаться от соблазна.

Снова этот пренебрежительный яд. Самохин гадал: что за этим стоит? То, что этому человеку позарез нужно было вдохнуть в дом Кудрявцева жизнь, он не сомневался. К чему теперь яд и горечь? Будто его обманули в лучших чувствах?

— Всё, как вы и хотели, — снова хочется удрать отсюда и избавиться от прилипчивого табачного дыма. Но ему не было команды уходить. Поэтому Самохин стоял и тихо ненавидел Спину.

— Вы не можете знать, чего я хочу.