Укради меня у судьбы

— Клинт… я не понимаю. Зачем ты солгал тогда? Почему сразу не сказал, что тебя усыновили?

Солнце пекло его плечи, но ему стало зябко от нежеланных воспоминаний, словно его пронизывал ледяной ветер.

— Уезжая из Канзас-Сити, я желал забыть все об этих людях и о своем детстве.

— Оно было настолько плохим? — прошептала Шерри.

Он коротко кивнул.

— Не проходило и дня, чтобы они не заставляли меня почувствовать себя недостойным их. Говорили, что не должны любить меня, поскольку я им не родной сын. Причиной моего плохого поведения являлось только то, что я не их ребенок. Когда же я вел себя хорошо, это объяснялось их благотворным влиянием и воспитанием, исправлявшим мои природные дурные наклонности.

— О, Клинт, — Шерри протянула руку к его руке.

На миг он закрыл глаза и позволил теплу женской ладони утишить боль, которую он снова испытал, не будучи уже ребенком. Потом открыл глаза, и Шерри увидела в них эту боль.

— Каждый день я проклинал свое ненавистное положение приемного сына, проклинал родителей, заставлявших меня чувствовать мою никчемность. Я рос с сознанием того, что они никогда не полюбят меня по-настоящему, что бы я ни сделал, потому что не был их родным сыном.

— Вот почему ты не хотел усыновлять ребенка. — Понимание вспыхнуло в глазах Шерри. — Ты боялся, что поступишь с приемным ребенком так же, как поступили с тобой в детстве.

Клинт горько улыбнулся.

— Все свои навыки и чувства я приобрел у них, поэтому не только не хотел усыновлять чужих детей, но никогда даже не думал о том, чтобы иметь собственных. — Он пригладил волосы ладонью. — Дети — такие хрупкие существа, их так легко обидеть.

Они остановились: Клинт встал против Шерри, преградив ей дорогу. Ему нужно было задать вопрос, который мучил его уже в течение пяти лет.

— Шерри, позволь спросить тебя об одном деликатном обстоятельстве.

— Каком? — Она смотрела на него с любопытством.

— Когда ты обнаружила, что не сможешь иметь детей, почему ты разорвала нашу помолвку? — Нелегко было спрашивать о таком, и голос Клинта непрестанно прерывался. — Разве тебе было недостаточно одного меня?

Шерри уставилась на Клинта расширившимися глазами и медленно качала головой из стороны в сторону, не отрывая от него взгляда.

— Клинт, дело не в том, что мне было мало тебя. Это тебе хотелось большего. — Шерри отстранила его рукой и пошла вперед, пытаясь разобраться с тем, что он рассказал ей. — Понимаешь, когда я обнаружила, что не смогу иметь детей, у меня внутри словно что-то умерло. — Шерри глубоко вздохнула. — Из меня ушла способность любить. Ты заслуживал большего. Что я могла тебе дать, такая опустошенная? Вот и подумала, что самым правильным будет отпустить тебя.

Клинт снова преградил ей путь, вынудив остановиться.

— Зачем ты так поступила? Ты же разбила мне сердце, украла мои мечты о жизни с тобой, любимой, до конца моих дней.

Шерри улыбнулась. Но улыбка была грустной, она даже не оживила черты ее лица — в ней не светилась энергия.

Шерри медленно протянула руку к щеке Клинта, ладошкой вверх, словно показывая, сколько еще любви осталось в ее сердце.

— Теперь ясно, почему ты никогда не желал серьезно даже поговорить об усыновлении ребенка, — с грустью произнесла она и уронила руку, пожав плечами. — Положение безвыходное.

— Нет, ничего подобного. — Клинт взял ее за плечи. — Шерри, сегодня в церкви, когда я стоял рядом с тобой и клялся в своей любви к Кэтрин, произошло нечто удивительное. Сначала я полюбил ее, думая, что она моя дочь. Потом, когда выяснилось, что это не мой ребенок, решил, что моя любовь к ней изменилась. На церемонии, всмотревшись в ее милое личико, вспомнил минуты, которые мы провели с нею за прошедшую неделю, и понял, что люблю эту девочку всем сердцем и совершенно не важно, что не я ее отец.

Взгляд Шерри согрелся любовью. Она ступила назад, вздрогнув от явного восторга, пронизавшего ее тело.

— Ч-что ты говоришь? — не могла поверить женщина.

— Я признаюсь тебе в любви и предлагаю усыновить или удочерить ребенка. Я хочу быть его отцом, таким отцом, которого у меня никогда не было. — Он рассмеялся. — Черт, я знаю все о том, каким не должен быть отец.

— Когда мы жили втроем, — напомнила ему Шерри, — я увидела, что ты знаешь все о том, каким должен быть прекрасный отец.

Клинт притянул Шерри к себе, крепко обхватив ее за плечи.

— Выходи за меня замуж, Шерри. Стань моей женой. Мы создадим семью и воплотим все свои мечты в жизнь.

Глаза ее превратились в лесные озера, но огоньки, засветившиеся в их глубине, подсказали Клинту, что это слезы счастья.

— Ты говоришь серьезно?

— Никогда еще я не был так серьезен. — Он засмеялся и обнял ее. — Так что ты решила? Выйдешь за меня? Сделаешь нас обоих счастливыми?

— Да, да, — выдохнула Шерри и, вся дрожа, приподнялась на цыпочки встретить поцелуй Клинта, дабы он укрепил возрождение надежд на чудесную и страстную любовь до скончания века.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

— Дорогая, ты прекрасно выглядишь!

Надин, мать Шерри, захлопала в ладоши от восторга, увидев дочь в свадебном наряде.

Она взяла Шерри за руку и поцеловала в щеку.