Укради у мертвого смерть

После денежной реформы капитан перестал присылать солдата. Армейские деньги обменивались на новый юань, за который давали двадцать пять американских центов. Все встало на место, как сказал отец, поскольку деньги прирав­няли к золоту. За продажу золота и вешали. Капитан Сы вполне мог поступить таким же образом с отцом, чтобы упрятать концы в воду. Но генерал Фу Цзои, командующий пекинским гарнизоном, двинул боеспособные части на сближение с наступающими коммунистами. Капитан исчез из северной столицы.

В октябре вместо обычной пыли ветер с Гоби принес в Пекин снег. Лин Цзяо, коренастый и сильный, прилаживая маузер под ватной курткой на спине, сказал Клео:

— Ранний снег — счастливая примета. Я прозрел и знаю, что предпринять...

На рикше они проехали Мебельную, Посудную, где под­жидавшие седоков другие рикши злобно ругались на того, который их вез. Рикша, обзываемый яйцом сифилитичной черепахи, собачьим калом и похлеще, наклонив голову, чаще перебирал ногами, обмотанными тряпьем и лыком. Проез­жали район чужой для него и враждебный.

Рикша рассчитывал ждать у лавки «Точнейшие весы драгоценных металлов», просил гроши, если поедут на нем об­ но отец расплатился. Клео, оглядываясь, видел, как повозку окружают оборванцы с метелками. Беженцы, готовые атаковать любого. Метелками они собирали рисовые зерна из-под шпал. В окруженной столице продовольствие вози на трамваях. Грузчики на государственных складах дырявили мешки. Уличные коменданты-офицеры собирали пошлину за право выметать рис из-под рельсов. Чтобы до­стать деньги на это, беженцы грабили рикш.

Клео сказал отцу:

—      Попрошайки накинулись на рикшу. Они видели, как ты платил ему. А то бы пришлось откупаться нам...

—   Юноша достоин высокочтимого родителя, — сказал — лавочник. Он, конечно, отправится в путь с уважаемым де­путатом?

Давно не доводилось наслаждаться таким чаем! По вис­кам ювелира бежали струйки пота. Потеющих людей Клео не видел с лета. В городе не оставалось не только чая, но и угля, чтобы затопить печь и согреть воду.

—    Проценты обычные, — сказал лавочник отцу. — Пят­надцать от прибыли ваши.

—    Шестьдесят от прибыли, — ответил отец.

—    Невозможно.

Отец изложил гениальный стратегический замысел ге­нерала Фу Цзои по обороне столицы, услышанный от капи­тана Сы. План состоял в отходе без боев до линии вдоль Летнего дворца, Яхонтового фонтана, Миньских могил и моста Марко Поло. Только после этого развернут контрата­ки. Батальон капитана Сы уже переведен к железной дороге на Тяньцзин. То есть еще неделя — и единственный коридор из Пекина через Восточные ворота захлопнется. Ну а тогда разговоры о деле, если владелец лавки не проявит благора­зумную сговорчивость, вообще потеряют смысл.

Сошлись на сорока четырех процентах, поскольку обе цифры вместе составляли сумму «восемь», обозначающую мистический источник богатства.

После соглашения лавочник имел право командовать:

— Не спускайте глаз с товара в пути. Запомните, депутат Л! Каждый листик чая, гвоздик или замочек должны остаться нетронутыми. Спите с тюками. Не спускайте глаз с товара. Помните — это залог вашего будущего. Нет товара, не будет будущего... Встреча в Яркенде, стране таджиков. Мой к опознает вас.

— Выход в путь? — спросил отец.

— День сообщу. Я должен спросить астролога... Домой не возвращайтесь. Поживете в публичном доме «Дворец ноч­ных курочек», в южной части, близ Храма вечности. Рядом квартал заморских дьяволов, посольства и миссии, вокзал, большие гостиницы. Из-за того, что город в осаде, ассениза­ционные обозы бездействуют, там все завалено нечистота­ми. Из-за протестов иностранцев власти должны будут вы­пустить за городские ворота к свалкам несколько повозок с отбросами по договоренности с коммунистами. Две повозки будут наши. Их и нагрузим товаром...

—   Кто договаривается?

—   Профессор Ку из университета. Либерал, его студенты ходят на связь с коммунистами. Они поведут и повозки, потому что им доверяют. Они вручат вам вожжи упряжек, с которыми вы и ваши люди потом свернете в сторону Яркен­да.

—   Как мы подсядем к студентам?

—     Во «дворце» дадут знать... Выйдите от меня через за­днюю дверь. Отныне, депутат Лин Цзяо, избегайте ходить дважды той же дорогой или посещать вновь одно и то же место.

Отец поклонился.

Вечером принесли неподписанную записку с предложе­нием встретиться в маньчжурской харчевне на Рынке вос­точного умиротворения. Подавальщик, когда отец назвался, завел на второй этаж, поставил блюдце с тыквенными семеч­ками и исчез. Внизу, в общем зале, стоял пар от пампушек, баранины, разваренного риса, чая и подогретого шаосиньского вина. В осажденном-то городе! Чавкали и рыгали, буд­то свиньи.

—    Приветствую почтенных, — прозвучал за их спинами сиплый голос. — Прошу извинить за опоздание... Банки по­закрывались... Разыскал один на улице Ван Фу Цзин в стане заморских дьяволов. Ужасные порядки... Банкиры не живут в том же доме, а приходят делать деньги в определенные часы... Я — мастер-караванщик Цинь.