Укради у мертвого смерть

Севастьянов положил трубку, но не оглядывался, слушая, как Клава шуршит платьем. Вновь пронесся аромат ее духов. Стал острее. Она наклонилась.

—  Я пошла. Утром позвоню... Ничего не говори.

Он и не собирался.

Однажды они ездили в Таллинн ночным поездом и перед рассветом увидели овальное зарево. Проводник объяснил: отражение озера Юлемисте. Но они не поверили. А вечером в северной кромке неба над городом опять появился сереб­ряный овал, тронутый пятнами черных облачков. Запомни­лась красная лампа над аптекой в углу Ратушной площади, собака-попрошайка, крутившаяся под ногами людей в узких пальто возле позеленевших каменных ваз у бара «Каролина».

Эти детали, вернувшись, он рассказывал Ольге через час после того, как расстался у «трех вокзалов» с Клавой...

Не хотелось думать, как теперь, вернувшись из «Амбассадора», Клава будет изворачиваться и врать Немчине. Ложь могла войти в его жизнь. Но эта ложь марала только его. Он лгал один. Теперь врала и она, грязь ложилась и на нее, иэтом-то заключалась для Севастьянова суть непоправимого несчастья, случившаяся катастрофа. С той же злостью, как на обледеневшей Волге, он думал, как расчетливо и практич­но она приготовила их встречу в Бангкоке.

Вдруг устыдился своего озлобления. Какая разница, рас­четливая ложь или вынужденная? В обоих случаях — ложь.

Оставляя мокрые следы на малиновом ковре, он прошел из-под душа к зазвонившему телефону.

—   Господин Себастьяни? — спросила женщина.

— Моя фамилия Севастьянов, через «в» и в конце тоже «в», пожалуйста...

—     О! Прошу прощения господин Севастьяви... Теперь верно? Господин Лябасти-младший просил сообщить... Я — Нарин, помощник господина Лябасти-младшего.

«Китаянка, наверное», — машинально подумал он.

— Вам вышлют автомобиль к пяти тридцати в гостиницу. Водитель будет дожидаться у входа. Его зовут Випхават. Спа­сибо, до свидания.

Попугаи в вольерах шумели перед закатом. Опять гремел гром, обрушивался ливень, грохотала кровля. Гвалт затих на минуту, но один какаду продолжал упорствовать, изображая захлебывающуюся водосточную трубу.

Привратник в синей ливрее с золочеными пуговицами спросил:

—   Господин Себастьяни?

Водитель в кителе, сняв картуз, открыл дверцу «ситроена».

Сигналя свистком, приклеившимся к сухим от жары и газа губам, охранник с дубинкой в ременной петле, втиснув­шись между бампером «мазды» и ржавым крылом сундукоподобного «лендровера», буквально телом придержал поток машин в крайнем ряду на Сукхумвит-роуд. Водитель «сит­роена» вильнул в брешь. Можно было бы и выключать мотор. Сомкнувшееся стадо пестрых автомобилей вынесло бы само по себе, подталкивая, к центру.

Севастьянов открыл на коленях папку с условными бук­вами, означавшими «Отношения «Индо-Австралийского банка» с Амосом Доуви». Досье не относилось к служебным бумагам, конторе не принадлежало. Подшитые листы запол­нялись в разное время Васильевым.

Страница первая. «Амос Доуви».

«53 года. Находится в гонконгской тюрьме Стекли. От­бывает десятилетний срок за мошенничество. Обратился к правительству США с прошением о поддержке своего хода­тайства относительно досрочного освобождения. Обращение отправлено в Вашингтон через американское генконсульст­во в Гонконге. Ссылается на соглашение британского прави­тельства с правительством США о взаимной выдаче пре­ступников. Угрожает канцелярии британского губернатора территории иском о возмещении материального и мораль­ного ущерба.

Бывший почтовый служащий. Состояние нажил на бир­же. Преступление, за которое отбывает наказание, состоит в тайной перепродаже акций внутри собственной финансовой компании «Мосберт холдинге», а также в ведении фальши­вых бухгалтерских книг и публикации заведомо ложных све­дений о своей компании около 4-5 лет назад.

Источник: публикация Саймона Маклина (псевдоним Барбары Чунг из «Стрейтс тайме») в «Бизнес уикли».

Страница вторая. «Рассуждения».

Четыре года или пять лет назад?

« — Если пять лет назад, тогда банкротство Ли Тео Ленга, то есть разрыв с ним «Ассошиэйтед мерчант бэнк» завязан и на компанию «Мосберт холдинге». По той простой причине, что Ли Тео Ленг и Амос Доуви — одна и та же личность. На сингапурском паспорте банкира Ли и гонконгском паспорте финансового эксперта Доуви абсолютно идентичные фото­графии...

Возможный контур воровской операции:

«Ассошиэйтед мерчант бэнк», объявив банкротом Ли Тео Ленга, вычеркивает свой долг ему из своих бухгалтерских книг. Деньги, составляющие этот «долг», улетают в неизвестность. Связь этих сумм с именем Ли Тео Ленга разорвана.

Когда Амос Доуви, он же исчезнувший и объявленный банкротом Ли Тео Ленг, выходит из-за решетки, он «ищет» улетевшие суммы, составляющие восемнадцать миллионов долларов.

Где он будет искать?

Где бы я искал на его месте?