Украду твоё счастье

С ужасом смотрю в его темнеющие глаза, которые приближаются, на его чувственный рот, который приоткрывается, готовясь встретиться с моим.

Нет! Нет, пожалуйста! Только не это!

Поздно.

Поцелуй обрушивается лавиной.

Не успеваю даже вздохнуть и проваливаюсь в него. Это правда не похоже на простой обмен прикосновениями губ. Это похоже на стихийное бедствие. Цунами, шторм, гроза…

Ураган в моей голове.

Трудно что-либо соображать, когда он вот так близко, даже не так, когда он становится продолжением меня.

Я не отвечаю ему, и мои руки безвольно висят вдоль тела, но…

В то же время я вся захвачена происходящим.

До боли в сердце. До слез, закипающих в уголках глаз.

Зачем он это делает? Зачем мучает меня?

– А ну отойди от моей мамы!

От неожиданности мы с Егором вздрагиваем, он на мгновение выпускает меня, я прихожу в себя и с силой толкаю его в грудь.

Глава 9.

Ее губы. Для меня это словно машина времени. То, что отбрасывает на годы назад заставляя вновь и вновь переживать моменты прошлого.

Первый поцелуй – не тот, который я сорвал почти силой, а тот, который она подарила сама.

Мягкость и податливость ее рта сводила с ума. Хотелось постоянно чувствовать под своими губами эту нежность.

У меня было много женщин. Хотя у меня был режим, и я старался ему следовать, но никогда не отказывал себе в удовольствии. Обычно мои подружки были уже опытные. Все умеющие.

Витаминка была другая. И поцелуи ее – другие.

Нежные, трепетные… настоящие.

Она тогда оторвалась от моих губ еле дыша, стыдливо спрятала лицо на моей же груди.

– Ты что?

– Ничего… просто, я… я первый раз сама… целовала. И вообще.

– Что, вообще?

Она вздохнула, почти всхлипнула, а я прижал ее к себе и такое чувство было – крылья выросли! Хотелось кричать от счастья. Реально. Никогда такого не испытывал.

Даже со Снежаной, хотя ведь верил, что люблю ее. И любил. Наверное. Просто… любовь разная.

Как я сразу не догадался тогда, что Витаминка еще девочка?

Помню, как обрадовался тогда и испугался. Ответственности испугался.

Как оказалось – не зря.

Теперь вот, получается, расхлебываю.

Смотрю в ее глаза, в них обида и боль. И снова страх.

Ее сын, вернее, наш сын бросается на защиту, встает рядом с ней, обнимая за ноги. Моя Яська тоже вбегает на кухню, стоит у двери, глазенками хлопает.

– А что тут происходит?

– Целуются!

– Матвей, что ты говоришь такое! Мы не целовались!

– Он тебя целовал, я видел!

А мне интересно, откуда парень вообще про поцелуи знает? Его маму часто целуют?

– Мы сказку смотрели. Там тоже целовались. Фу. – это Матвей моей Ярославе с сознанием дела объясняет.

– А мне нравится, когда целуются! – Ярчик глазки закатывает и улыбается.

Да уж. Детки.

Улыбаюсь, поднимаю взгляд на Витаминку. У нее подбородок дрожит и слезы в глазах.

Черт. Опять какая-то лажа происходит. Да что такое со мной? Не могу объяснить, но сейчас меня просто бесит то, что она так сильно трясется из-за того, что я рядом.

Из-за того, что узнал ее тайну.

– Садитесь к столу. Сейчас обедать будем.

***

Виталина быстро соображает, как съехать с поцелуйной темы. Суетится. Ставит на стол тарелки с супом. Салат перекладывает из контейнера.

Тарелки только для детей. А у меня у самого живот от голода подводит. Я не успел съесть ни любимую «карбонару», ни салат с ростбифом. Только вот свой пакет с едой я забыл в машине.

– Папочка, а где твоя паста? – Моя девочка всегда заботится обо мне.

– Забыл, Ярчик. Я могу сходить за ней.

– Вы будете суп с лапшой? Есть еще котлеты из индейки. – Виталина снова говорит мне «вы», как когда-то давно. Предлагает обед, не глядя на меня. Что ж, не буду отказываться!

– Спасибо, я с удовольствием. Люблю домашнее. – не кривлю душой, реально очень люблю, хотя питаюсь в основном в ресторанах.

Все, что происходит дальше – ножом по сердцу!

Женщина, которую я когда-то любил до дрожи, кормит меня и моих детей обедом. Все так по-домашнему! Так спокойно и мило! И вкусно. Накладывает мне полную тарелку ароматного куриного супа с лапшой. Когда-то я ей рассказал, что моя мама готовит такую лапшу, обязательно добавляя свежую зелень – суп Витаминки именно такой, с зеленью. Отдельно ставит котлетки с салатом, который я привез ее, нашему, сыну. Салата много, порции у нас в кафе приличные, на всех хватит.

– А ты что будешь? – смотрю на Витаминку, вижу, что она бы от всего отказалась, но при детях ей неудобно. Молча наливает себе суп, ставит тарелку.

За столом одно место – рядом со мной. Кухня у нее довольно большая, но у стола все равно тесно.

Представляю Витаминку в своей столовой. Ей бы понравилось.

Я помню, как она рассказывала о доме своей мечты, где был бы огромный белый обеденный стол. У меня именно такой. И покрыт всегда белой скатертью с алыми маками – такой, о которой мечтала Виталина.

Я купил эту скатерть, когда мы играли с турецким «Бешикташем», выбирал, думая о ней, о Виталинке-Витаминке, которая часто краснела как маков цвет.

Продавец-турок, все повторял на ломаном русском, что моя жена будет «очень доволен». Только вот жены никакой уже не было. Или… пока?