Украина 1991-2007: очерки новейшей истории

В период «перестройки» Украинская ССР справедливо считалась своеобразным «заповедником застоя» — особенно на фоне общественно-политической активности и свободомыслия в Москве и решительных действий народных фронтов в Прибалтике, где с осени 1988 до лета 1989 были провозглашены декларации о суверенитете. Лишь во второй половине 1989 — начале 1990 г., после создания самого массового альтернативного общественного движения — «Народного Руха Украины за перестройку»[3] (сентябрь 1989) и последовавшего за этим ухода в отставку «последнего из могикан» старой консервативной коммунистической номенклатуры В. Щербицкого, изменения, приведшие к независимости, стали развиваться по нарастающей и происходить все более стремительно.

Доминантой этих изменений стало, с одной стороны, быстрое усиление и структурирование национал-демократической оппозиции, с другой — проникновение практически во все слои общества включая часть местной партийно-советской номенклатуры, идеи суверенитета, выхода из-под власти союзного центра. За короткий период — менее чем за полтора года — идея суверенности в рамках Союза трансформировалась в идею независимости, которая реализовалась на практике в августе — декабре 1991 г.[4]

Путь к суверенитету

В Украинской ССР отделение республики от СССР сразу же и безапелляционно отстаивали правые и националистические партии[5], особенно влиятельные в западных областях республики.

Демократическая оппозиция первоначально делилась на умеренных, ставивших вопрос о суверенизации Украины в составе Союза, и радикалов, ратовавших за отделение. В Народном Рухе, самой массовой оппозиционной организации, подавляющее большинство колебалось между идеей независимости и видами на большую автономию в рамках Союза. Например, кандидат в депутаты от Украинской Хельсинкской Спилки на весенних выборах 1990 г. в Верховный Совет Украинской ССР, бывший политзаключенный Левко Лукьяненко, в свое время отсидевший 15 лет именно за попытки пропагандировать как раз идею легального, конституционного выхода республики из Советского Союза, не включил в свою программу лозунг отделения. Другой кандидат, тоже бывший политзаключенный, Степан Хмара, включил в свою предвыборную программу лозунг независимости. Часть «руховцев», особенно из писательской среды, тех, кто в советское время имел доступ к привилегиям, вообще была готова удовлетвориться реформой советской федерации, реальным соблюдением прав человека и предоставлением украинскому языку действительных прав государственного.

Та часть коммунистической номенклатуры, которая поддерживала идею автономности Украинской ССР, стремилась прежде всего к переделу объема власти с Москвой, однако не помышляла о выходе из Союза. Преобладающее большинство населения республики первоначально колебалось между растущим недовольством деятельностью союзного центра и желанием сохранить Союз в реформированном виде. Недовольство центром подогревалось стремительно ухудшающейся экономической ситуацией, инфляцией, ростом дефицита на потребительском рынке и некоторыми довольно одиозными действиями союзного правительства (вроде денежной реформы, в одночасье уничтожившей миллиардные сбережения населения СССР). К этому времени в республике уже бытовало мнение, старательно подогреваемое и пропагандируемое оппозицией, что Украина является объектом экономической эксплуатации. Масла в огонь подлила чернобыльская катастрофа, возникновение которой связывалось исключительно с пренебрежительным отношением союзного центра к безопасности населения Украины.

Весьма показательным с точки зрения эволюции взглядов «среднего украинца», не слишком озабоченного национальнопатриотическими мотивами, может быть пример шахтерского движения в Донбассе: во время забастовок лета 1989 г. шахтеры выступали исключительно с социальными и экономическими требованиями: от увеличения нормы выдачи мыла до улучшения жилищных условий, от повышения закупочных цен на уголь до снижения норм выработки. В июле 1990 г. во время общенациональной забастовки (приуроченной к XXVIII съезду КПСС) шахтеры Донбасса выдвинули политические условия, среди которых наряду с требованием многопартийности содержался призыв к Верховному Совету УССР переподчинить угольную промышленность украинской части Донбасса республиканскому правительству… Конечно же, речь шла не о переходе к национальной независимости, а о более рациональной организации управления отраслью, тем не менее в общем контексте суверенизации союзных республик такое требование играло в унисон с устремлениями национал-демократов, не говоря уже о «национально перестроившейся» части номенклатуры, которая успешно и вполне искренне играла новый для себя образ «суверен- коммунистов».