Украина 1991-2007: очерки новейшей истории

Конфликты между церквями и верующими усугублялись именно вовлечением в них политических сил, стремящихся использовать ситуацию в своих интересах. Конфликты по поводу культовых помещений и церковного имущества нередко происходили при прямом попустительстве, а то и с благословения местных властей, причем установилось своеобразное территориальное разделение труда: в западной Украине местная власть, как правило, принимала решение в пользу греко-католиков и ущемляла права верующих УПЦ. На востоке ситуация повторялась зеркально: здесь трудности испытывали верные УГКЦ, УПЦ Киевского патриархата и УАПЦ. Пик таких конфликтов пришелся на 1990–1991 гг. — они произошли в 2295 населенных пунктах⁷³. В последующие годы их количество постепенно снижалось, однако их стабильное присутствие сигнализирует о глубине проблемы. В некоторых конфликтах принимали участие радикальные националистические формирования (например Украинская национальная самооборона), что значительно усугубляло их. Наиболее резонансным массовым конфликтом стало побоище в Киеве 18 июля 1995 г., явно спровоцированное политиками. В этот день состоялись похороны патриарха УПЦ Киевского патриархата Владимира (Романюка). Депутаты национал-демократической и радикально-националистической ориентации обратились к властям с просьбой похоронить патриарха на территории Софиевского собора в Киеве, на что получили категорический отказ (со ссылкой на то, что похороны на территории историко-культурного заповедника запрещены законом). Была достигнута договоренность о погребении митрополита на Байковом кладбище, представляющем своего рода национальный некрополь. Тем не менее 18 июля 1995 г. после отпевания похоронная процессия, направлявшаяся на Байковое кладбище, по инициативе возглавлявших ее депутатов (среди которых был и бывший президент JI. Кравчук) направилась к Софиевскому заповеднику. На территорию она войти не смогла (там заперся отряд милиции особого назначения), поэтому группа участников процессии под охраной УНСО вырыла могилу возле входа в заповедник. Вслед за этим вырвавшийся из Софиевского заповедника ОМОН смел боевиков УНСО и устроил побоище, в котором пострадали и участники процессии, и любопытствующие прохожие, и депутаты, и церковнослужители. Состоялся грандиозный политический скандал. За этим последовал обмен резкими заявлениями со стороны власти и церковных деятелей⁷⁴. Пожалуй, наиболее любопытным было заявление Филарета: «Патриарх Владимир, — сказал он, — за всю свою жизнь не сделал столько, сколько сделал своей смертью, поскольку после событий на Софиевской площади около Украинской православной церкви Киевского патриархата объединились все национально-демократические силы»[99]. Помимо того, что это утверждение звучало достаточно двусмысленно относительно человека, боровшегося с коммунистическим режимом (патриарх Владимир в миру был участником диссидентского движения), Филарет выдавал желаемое за действительное — скандал серьезно повредил имиджу Украины и негативно сказался на авторитете упомянутых им национально-демократических сил. Правда, для него лично он послужил хорошим аргументом в борьбе за место патриарха УПЦ Киевского патриархата (он его и получил в октябре 1995 г.).

Можно сказать, что в 1990-е годы проект гражданской украинской нации был сформулирован в самых общих чертах. Его реализация только начиналась, и в этом процессе было гораздо больше вопросов, чем ответов, причем вопросы формулировала сама жизнь, а ответы приходилось искать политикам и государственным чиновникам, иногда от реальной жизни весьма далеким. Это стало особенно очевидным во время «оранжевой революции» и сразу после нее, когда недобросовестные спекуляции политиков привели к усилению межэтнического напряжения в обществе по линии «запад — восток».

Наибольшим успехом 1990-х можно считать украинизацию самих этнических украинцев, о чем свидетельствовали как официальные результаты украинизации школы, так и увеличение удельного веса граждан страны, которые идентифицировали себя как украинцев. По переписи 2001 г., доля этнических украинцев[100] в составе населения возросла по сравнению с переписью 1989 г. на 5 % и достигла

77,8 % (37,5 млн)⁷⁷. По сути, 1990-е годы и начало 2000-х — это преимущественно реализация проекта восстановления культурных и языковых прав украинского этноса, что можно считать одним из важнейших элементов построения гражданской нации. В то же время нельзя не заметить, что национальная самоидентификация не для всех украинцев была тождественна языковой⁷⁸. При уже упомянутом количестве и удельном весе тех, кто обозначил свою национальность как «украинец/украинка», 14,8 % из них назвали родным языком русский. Заслуживает внимания и то обстоятельство, что украинский язык родным назвали 71 % поляков, 17,5 % молдаван, 50,4 % армян, 17,5 % белорусов и 3,9 % русских, живущих в Украине. В целом украинский язык назвали родным 67,5 % населения (на 2,8 % больше, чем в 1989), русский — 29,6 % (на 3,2 % меньше, чем в 19 8 9)[101].