Украйна. А была ли Украина?

В своей трусости, боясь потерять рычаги управления обществом, они пытаются уничтожить то, что вечно — русский язык. Их страшит российская культура. Борьба с памятниками переросла в уничтожение книг, переименования улиц, связанных с русскими именами в городах и селах. Мои земляки в недоумении, но зомбоящики лепят из них послушных, прогнутых, затурканных и безвольных подданных.

В поисках причин такого накала русофобии на Украине, ставшей благодаря России отдельным государством, автор в дневниковых записках писателя Ф. М. Достоевского за сентябрь — декабрь 1877 год нашел объяснение этому феномену:

«Не будет у России, и никогда еще не было, таких ненавистников, завистников, клеветников и даже явных врагов, как все эти славянские племена, чуть только их Россия освободит, а Европа согласится признать их освобожденными!

Начнут же они, по освобождении, свою новую жизнь именно с того, что выпросят у Европы, у Англии и Германии, например, ручательство и покровительство их свободе, и хоть в концерте европейских держав будет и Россия, но они именно в защиту от России это и сделают…

Может, целое столетие, или еще более, они будут беспрерывно трепетать за свою свободу, и бояться властолюбия России; они будут заискивать перед европейскими государствами, будут клеветать на Россию, сплетничать на нее и интриговать против нее. О, я не говорю про отдельные лица: будут такие, которые поймут, что значила, значит и будет значить Россия для них всегда. Но люди эти, особенно вначале, явятся в таком жалком меньшинстве, что будут подвергаться насмешкам, ненависти и даже политическому гонению».

Как справедлив был великий писатель земли русской в своих философских прогнозах, свершившихся через более, чем столетие. Получается, что людей гораздо легче объединить на основе ненависти, нежели на основе любви.

Но простые украинцы отмечают, что необандеровщине жить недолго — истинно свободная Украина не за горами. Участились интересные флешмобы — спланированные массовые акции, в которых большая группа людей появляется в общественном месте, выполняет заранее оговоренные действия и затем расходится. Они поют русские и советские песни на вокзалах, в фойе кинотеатров, во дворах.

Так, недавно в Мариуполе на вокзале собралась группа женщин-украинок и запела: «Я люблю тебя, жизнь…» Исполняла она и другие песни нашей молодости. Властям это не по нутру, но ничего они не могут сделать с просыпающимися гражданами от националистического дурмана. Для этих женщин в условиях дичайшей цензуры — это настоящий подвиг. Они не боятся необандоровцев, которые им не пассионарии, а каратели, как и их вождь, создавший дикое наследство оруэлловских законов с адом вампиров и вырождением государства.

Автор чувствует боль Украины. Она передается ему в разговорах в Подмосковье, да и в других местах России с земляками — умными, рукастыми, деловыми гастарбайтерами, которые с сожалением говорят о нищете, русофобии и цензуре на родине. Эти глупости создали безграмотные чиновники, за которыми не хочется идти, потому что они бандерлоги.

Мне вспоминаются слова о бандеровщине Героя Советского Союза, генерала армии Петра Ивановича Ивашутина, с которым довелось служить в 70–80-е годы прошлого столетия. Он был направлен на должность министра госбезопасности УССР с задачей потушить бандеровское движение. Генерал выполнил поставленные ему задачи: агрессивные руководители националистических организаций, на которых была кровь безвинных жертв, в основном украинцев из числа сельского населения, были уничтожены или судимы, многих он разубедил и они пришли с повинной. Некоторые, чувствуя вину и, боясь ответственности за свои злодеяния, продолжали прятаться в бункерах и схронах. Их оттуда выкуривали, как кротов, местные «истребки» совместно с сотрудниками правоохранительных органов.

Когда генерал П. И. Ивашутин покидал Украину, перед отъездом из Киева в Москву, прямо и откровенно высказался руководителям украинского правительства: