Утром 8 апреля и. о. министра внутренних дел Арсен Аваков заявил о проведении в Харькове антитеррористической операции. В рамках операции был перекрыт центр города и станции метро. Силовые структуры (по утверждению Авакова — винницкий «Ягуар») освободили здание областной государственной администрации. По заверениям украинских властей, огнестрельное оружие в ходе операции не применялось. Задержано 65 человек. В этот же день в городе продолжились акции протеста. Возобновился митинг у здания облгосадминистрации. На соседней с ОГА улице активисты временно блокировали автобус с курсантами внутренних войск, пытались раскачивать, кидали в автобус палки и камни, разбили стёкла, вырывали у сидевших внутри щиты. Несколько десятков активистов неудачно попытались занять здание ОГА.
Вспоминает сам Арсен Аваков (с Цензор. нет в сокращении)
Тактическая обстановка была следующей.
Весь март в центре не прекращались организованные и проплаченные сторонниками «русской весны» массовые акции. 1 марта участники антимайдановского митинга захватили здание администрации, подняли триколор, избили евромайдановцев, которые там находились, глумились над безоружными людьми. Потом здание они кое-как освободили, но митинги и акции продолжались все эти дни и демонстрировали, что они контролируют ситуацию и в любой момент возьмут власть под контроль. Такие же «качели» происходили в те дни и на Донбассе. По некоторым данным, в Харькове весной 2014-го посменно «работали» более 2 тысяч «гастролеров» из России — провоцировали драки, призывали захватывать админздания, устраивали провокации.
* * *
Милиция и СБУ были парализованы, а немало их сотрудников помогали «русской весне»! Ведь именно Харьков, а не Крым и не Донецк, был главной движущей силой Антимайдана. Напомню, что именно структуры боевиков «Оплота» были основой банд «титушек», которые действовали против Майдана. А среди диверсантов, которые потом не раз совершали диверсионные акты в Харькове, большинство также составляли «оплотовцы» и бывшие милиционеры. Противодействия никакого не было — СБУ никого не задерживала, агентура не работала, террористы чувствовали себя уверенно и свободно. Мы могли реально потерять город — так же, как это произошло на Донбассе.