Украина и остальная Россия

Выгода устроителей бюрократических плотин проистекает из ущерба, причиняемого этими плотинами нормальным хозяйственным отношениям. А поскольку КПД любого механизма — а бюрократического и подавно — далёк от единицы, сумма потерь и обретений всегда отрицательна. И международные барьеры в этом отношении ничуть не лучше прочих.

Критическая рыночная масса

А зачем, собственно, вообще нужно пробивать пограничные законодательные барьеры? Не проще ли каждой из наших стран заняться собственным внутренним обустройством и замкнуть хозяйственные цепочки внутри себя?

Увы, не проще. Ибо места для этих цепочек не хватит.

Чем больше людей, тем просторнее

Я уже не раз[10] писал, что окупить новую разработку заведомо невозможно, если на рынке, куда она выпущена, слишком мало жителей. В конце 1970-х, когда экономические исследования этой темы были проведены впервые, порог окупаемости в развитых экономиках составлял примерно 300 млн человек. С тех пор он ещё вырос, ибо заметно возросли средние затраты на разработку, а серийное производство ощутимо упростилось и подешевело.

Именно ради окупаемости новинок преобразовано в Европейский союз былое Европейское Экономическое Сообщество, создана Североамериканская Зона Свободной Торговли. Устранение бюрократических барьеров, сколь бы приятно оно ни было само по себе — в подобных случаях не самоцель, а лишь средство создания единого рынка с достаточно обширным населением.

Более того, в каждое из этих объединений втягиваются страны с откровенно слабым экономическим развитием. К чему было США договариваться о свободной торговле не только с Канадой, но и с Мексикой, даже по канадским меркам совершенно нищей? Польша потребовала при вступлении в ЕС грандиозных субсидий, ибо даже до уровня Португалии пока не дотягивает. Но все расходы на доведение новых членов союза до общего уровня ничтожны по сравнению с выгодами, проистекающими из роста рентабельности новых разработок — и, следовательно, ускорения развития экономики в целом.

Мы пока слишком малы

В СССР отношение средней зарплаты разработчиков к средней зарплате серийных производителей было существенно меньше, чем на Западе. Соответственно и порог окупаемости был намного ниже. А в наших странах это отношение ещё сильнее смещено в пользу серийщиков. Но всё равно порог — даже по самым оптимистическим оценкам — намного превышает 145 млн человек, живущих сейчас в России. А уж Украина, где сейчас меньше 50 млн граждан, и подавно не может ожидать окупаемости на внутреннем рынке хоть каких-то новинок. Следовательно, без выхода за пределы страны вся промышленность обречена повторять старое — до тех пор, пока не рухнет под давлением новшеств, созданных (и уже окупившихся) за этими пределами.

Конечно, российский рынок — далеко не самый привлекательный для Украины. А уж украинский, бедноватый даже по сравнению с российским, и подавно не самый желанный для предпринимателей «старшего брата».[11] Но все мы выросли и воспитаны в одной стране, в одной научной и инженерной традиции, наделены сходными привычками и потребностями. Поэтому россиянам для работы на украинском рынке, украинцам для работы на российском не надо ничему особо доучиваться, ни к чему особо приспосабливаться. Наши рынки продолжают друг друга настолько естественно, что их объединение, обеспечивая простор, жизненно необходимый для окупаемости новинок, в то же время не породит нежелательных побочных эффектов. А уж окрепнув благодаря этим новым возможностям, нужно совместно идти на окрестные рынки.

Кроме того, не всякий рынок легко доступен. Например, представленный на форуме транспортный самолёт Ан-70 так и не принят на вооружение стран НАТО: те заказали разработку собственного (заведомо менее эффективного), чтобы не отдавать деньги на сторону. Конечно, если бы Ан-70 появился задолго до появления у европейских авиапроизводителей собственных проектных предложений того же класса, то даже НАТОвская бюрократия вряд ли решилась бы тратить годы и миллиарды на дублирование уже готового творения. Но создание и испытание нового отечественного транспортника было на много лет задержано политическими барьерами посреди нашего общего отечества…[12]

Традиционные распри

Впрочем, вредоносность этих барьеров уже понятна даже многим политикам. 2002.12.13 в Верховном совете Украины создано объединение «За союз Украины, Белоруссии, России» (ЗУБР). Вошли туда 82 депутата из 450 — пока маловато для принятия решений, но уже достаточно для эффективной пропаганды.

Эта пропаганда тем важнее, что доселе Украина была объектом всего одного вида агитации — за независимость любой ценой. Цена эта, как теперь очевидно,[13] непомерно велика.

Но это агитаторов не волновало: любую цену всегда платят из чужого кармана.

Основные компоненты этой агитации опровергнуты уже достаточно давно. Например, национальные[14] различия между укранцами и русскими заметно меньше, чем внутри любого из этих народов. Злонамеренное уничтожение казачьих вольностей или гонения на украинский язык — и вовсе плоды неуёмной агитаторской фантазии.