Украина, которой не было

Как я уже сказал, в XIX веке в среде русской интеллигенции очень сильны были либерально‑демократические, антимонархические, антирусские, западнофильские настроения. Всякий, кто имел иные взгляды, осмеивался и оплевывался «прогрессивно настроенными» слоями «просвещенного общества», превращался в парию. Для того чтобы не побояться выступить на защиту русских устоев империи, не испугаться «общественного мнения» и ярлыка «царского мракобеса», надо было обладать как человеческой смелостью, так и гражданским мужеством. Так вот, Юркевич, несмотря на господствующие тогда настроения интеллигенции, опубликовал работы, в которых выступил с критикой идей Чернышевского и репрезентованного им примитивного европейского механистического материализма. После этого в отношении его началась грязная травля со стороны демократов. Либеральная российская пресса объявила его политическим противником. Представляете! Малорус встает на защиту устоев России и русской духовности перед лицом целой своры европеизированных, антирусски настроенных великорусов!

Да. На фоне евроинтеграционных устремлений современной Украины это выглядит фантастически.

Более чем. Но такое впечатление не возникло бы, если бы мы лучше знали свою историю, если бы каждый из нас пытался собственными усилиями выяснить истину. Вы, например, знаете, что основным центром черносотенного движения в Российской империи был Юго‑Западный край? Половина всех отделов наиболее многочисленного «Союза русского народа» находилась тогда на территории современной Украины. На Подолии и Волыни отдел СРН был почти в каждом селе. Причем записывались крестьяне этих регионов в «Союз русского народа» целыми селами! Именно Подолия и Волынь были в начале XX века наиболее крупным очагом распространения черносотенных идей. И их главными носителями были простые малорусские крестьяне. При этом активную поддержку тем же отделам СРН оказывало православное духовенство.

И чем это, на ваш взгляд, можно объяснить?

В те времена для простых малорусских мужиков черносотенные организации были реальным механизмом защиты своей веры и классовых интересов. Подолия и Волынь являлись теми регионами, где помещиками в основном были поляки. То есть — инородцы и иноверцы. Таким образом, здесь классовое противостояние накладывалось на национальное и религиозное. Польская шляхта, превратившись в российских помещиков, не перестала от этого быть польской шляхтой. Кроме того, она обладала мощным влиянием. Особенно в регионах. К тому же сильным раздражающим фактором были евреи, основная масса которых проживала как раз на западных рубежах империи, сдерживаемая т. н. «чертой оседлости». Поэтому для лишенных всякой защиты малорусских крестьян черносотенные организации становились реальной возможностью защитить свои интересы и права. Поэтому известная формула графа Уварова — «Православие. Самодержавие. Народность» — для малорусских крестьян западных регионов обретала практическое наполнение.

Когда я слышу, как какой‑нибудь «свидомый» пан зло пыхтит что‑то про русских черносотенцев, я не могу сдержать улыбки, ведь черносотенное движение, во всяком случае его народная основа, в большей мере являлось малорусским, чем великорусским.

Думаю, что для многих это будет откровением.

Конечно. Как и то, что «Вооруженные силы Юга России» на 70–75 % были сформированы из малорусов. А ведь это была основная сила, противостоявшая большевикам, вынужденным опереться в начале Гражданской войны на интернациональный сброд, занесенный в Россию Первой мировой.

Подождите, а разве основной ударной силой «Вооруженных сил Юга России» были не казаки?

А кто такие казаки? Обитатели так называемого Дикого поля.

Изначально формировалось две ветви казачества, которые впоследствии оформились в Донскую и Запорожскую. От днепровских казаков донские тогда отличались тем, что, в отличие от первых, служивших польской короне, находились на службе у русских царей. Хотя были среди днепровских казаков и те, которые совместно с донцами стояли на охране рубежей Русского государства на Северском Донце.