Украина: моя война

Для этих кругов весь цикл понятий Премодерна имеет решающее значение и вполне достаточен для того, чтобы строить на нем интерпретационные схемы и конкретные действия (например, участие в войне против хунты, которая есть не что иное, как ВОЙНА ПРОТИВ СОВРЕМЕННОГО МИРА). В этом сегменте все аргументы Премодерна являются валидными и достаточными.

Полюс Модерна мыслит все происходящее в контексте реализма. Его представителями являются:

— государственные деятели (России, Украины, Запада);

— специалисты по международному праву;

— экономисты;

— системные аналитики;

— носители классических идеологий Модерна — либералы, коммунисты и националисты.

Здесь на первый план выходят аргументы юридических оснований применения силы, вечно открытый вопрос о сочетании права на территориальную целостность и права народа на самоопределение, границы и их нарушение, процедуры референдумов и выборов, санкции, материальные затраты, юридические процедуры, военно-политические альянсы, баланс сил, природные ресурсы и энергополитика и т. д. В этой сфере в информационной войне действуют совсем иные аргументы и примеры, прецеденты и протоколы. И каждый из полюсов конфликта (Запад и хунта, с одной стороны, и Россия и Новороссия — с другой) вынуждены апеллировать к этим нормам и правилам, построенным по выкройкам Вестфальской системы и ее эволюции в течение трехсот с лишним лет. Но очевидно, что в контексте Модерна аргументы Премодерна совершенно не действуют (как не действуют аргументы Модерна на носителя Традиции).

На этом плане России требуется доказать довольно трудную вещь: обоснованность нарушения суверенитета Украины с опорой на сецессионизм регионов и в ответ на гуманитарную катастрофу и геноцид. Это шаткое основание, которое тем не менее вовсю используется США и странами НАТО в других случаях (Югославия и совсем недавно Косово). Но чтобы настаивать на нем, Россия должна опираться на значительный силовой потенциал. А готова ли она к этому, выяснится только в самый критический момент. Это и составляет, кстати, основную подоплеку нынешних колебаний Москвы.

И наконец, полюс Постмодерна представлен:

— правозащитными организациями Запада;

— гендерными фондами;

— леволиберальными блогерами;

— спецподразделениями ВС США, РУМО и ЦРУ, ангажированных в ведение сетевых операций (network centric operations);

— ЛГБТ и «Пусси райот»;

— безразличными ко всему обывателями-потребителями.

В западных СМИ доминирует Модерн в сочетании с Постмодерном, поэтому аргументация сторонников Премодерна (Традиции) вообще не рассматривается. Отсюда — то, что можно принять за «проигрыш России в информационной войне». Россия ведет войну с СОВРЕМЕННЫМ МИРОМ, и было бы странно, если бы СОВРЕМЕННЫЙ МИР оказывался хотя бы частично на ее стороне. Не так ли?

Последнее. На чем строят аргументацию Путин и Россия? В рамках «прямой линии» Путин ясно дал понять, что серьезно относится к Премодерну (Традиции) — в его речи фигурировали практически все основные концепты — Русский Мир, Новороссия, Народ, Православие, Русская Цивилизация, Красная Смерть, даже Империя. То есть эта система аргументации для него является весомой, как и для большинства русских в России и Новороссии. Но на уровне Модерна и его языка обосновать действия России и повстанцев Новороссии гораздо сложнее. Здесь включается геополитика, ядерный потенциал, бюджет, дипломатия, право и аргументы из совершенно иной системы координат. И большинство этих факторов либо объективно, либо субективно (гипертрофированно противниками России вовне и внутри, шестая колонна) не в пользу Русского Мира и Русского Народа. Причем не только в этой ситуации, но и вообще. Именно поэтому Путину так трудно дается очевидный шаг: это и есть превращенный в банальную шутку пресловутый когнитивный диссонанс. Путин понимает, что нечто необходимо сделать в одной системе координат (Премодерн/Традиция), но с трудом может найти этому объяснение в другой (Модерн).

Что касается Постмодерна, то его фронтальное отторжение подавляющим большинством российского общества (за исключением либералов и маргинальных первертов) настолько единодушно, что служит для Путина само по себе весомым аргументом в пользу политики конфронтации с Западом и оправданием жесткой линии.

Выводы:

1) для успешного ведения информационной войны с противником необходимо укреплять структуры Традиции и традиционного мышления и шире развивать традиционалистскую аргументацию на всех уровнях (включая образование, информационную и культурную политику и т. д.);

2) следует прагматически рассматривать поле политического Модерна как объективную среду, которую надо подстраивать под свои нужды, не обращая внимания на ее внутреннюю когерентность (которая для России ценности не представляет), то есть облекать патриотический дискурс в термины Модерна произвольно и чисто утилитарно, разлагая Модерн как нечто само собой разумеющееся и обязательное (стратегия — «оседлать тигра»);