Читаем Украина на перепутье. Записки премьер-министра полностью

Напротив нашего дома, а жили мы в самом центре города, строилось здание областного управления Министерства государственной безопасности (МГБ). Каждое утро на эту стройку, окруженную высоким забором с колючей проволокой, под охраной нескольких солдат с винтовками пригоняли колонну пленных. Их было около сотни человек. Все они были одеты одинаково, во что-то серое. Прямо напротив нашего двора находились ворота. Их открывали, и немцы заходили на стройплощадку. Очень скоро там уже кипела работа. Кто-то из немцев месил раствор, кто-то подносил кирпичи, кто-то стоял на лесах и выкладывал стены, абсолютно все что-то делали. Из окон нашего дома вся эта стройка была видна как на ладони. Вечером точно так же открывались ворота, и немцев уводили в лагерь. Когда здание было почти построено, приводить немцев перестали, и заканчивали строительство уже наши рабочие. Здание получилось очень красивым и солидным. Окна нашей квартиры выходили как раз на него, и мне запомнилось, что взрослые иногда разговаривали о чем-то шепотом, поглядывая на это здание.

Мне приходилось читать и слышать, что наши люди часто подкармливали пленных, но у меня в памяти таких случаев не отложилось. Практически в каждой семье нашего дома кто-то погиб на войне, а из всех ребят, с которыми я вырос, только у двоих были отцы, причем один из них был инвалидом. Любимыми нашими играми в детстве были игры в войну. Мы разделялись на группы. Одни были «нашими», а вот немцами никто быть не хотел. И мы их просто называли «другими». Потом мы придумали разделение на «кутузовцев» и «суворовцев» по названию улиц, на которых жили.

Наш двухэтажный каменный дом с мезонином до революции принадлежал какому-то богачу. Во дворе стоял деревянный флигель, где жила прислуга. После революции владелец пустился в бега, а дом разделили на квартиры. Всего в доме получилось восемнадцать квартир да еще шесть во флигеле. Все жили очень дружно, как могли помогали друг другу. Вечером, как правило, собирались за большим столом и обсуждали все события, которые происходили в городе и стране. Эта традиция сохранялась до тех пор, пока не появились телевизоры. После этого такие общие собрания постепенно отошли в прошлое, все стали сидеть у телевизоров, и только мальчишки гоняли в футбол, а девочки играли в свои игры.

И еще одно событие сохранилось в моей детской памяти. На углу нашего дома стоял деревянный столб с большим черным громкоговорителем. Хорошо помню большую толпу людей (а надо сказать, что возле нашего дома всегда было многолюдно – рядом находился городской сельскохозяйственный рынок), траурную музыку и плачущих женщин. Было очень холодно, и лица от слез очень быстро краснели. Мне передалось от этих людей состояние страха, тоже хотелось плакать, но к этому времени я уже твердо усвоил от ребят во дворе – что парни никогда не плачут. И я старался сдерживать слезы, даже когда случалось сильно пораниться или ушибиться. Позже я связал это свое воспоминание со смертью Сталина. В нашей школе на лестнице, по которой ученики поднимались на второй этаж, висел огромный портрет Сталина, и пионеры, проходя мимо портрета, отдавали ему салют.

На моих глазах развивался, отстраивался и благоустраивался после войны мой родной город. Я жил на его центральной улице – улице Кирова. Помню ее еще замощенной булыжником. Каждое утро по ней на Яченскую пойму гнали стадо коров, за стадом ехали несколько машин-водовозок, и дворники брандспойтами смывали коровий навоз. Кстати, в нашем доме тоже было две коровы, и они обеспечивали молоком весь дом. Практически каждая семья держала свиней и кур. Вся эта живность обитала в построенных во дворе сараях, там же хранились уголь, дрова, всяческая утварь. В каждой квартире была своя печка, а на две квартиры полагалась общая кухня, куда потом провели воду от водоразборной колонки, а много позже – газ и отопление. Так что во всех этих бытовых делах я с детства хорошо разбирался.

Кстати, когда мы, набегавшись, хотели есть, а по какой-то причине дома никого не было, то в дело шли куриные яйца, которых всегда было в изобилии в никогда не закрывавшихся сараях. Несколько сырых яиц прекрасно утоляли голод и давали энергию для дальнейших игр. Вообще, летом «подножный корм» играл для нас важную роль, потому что, уходя из дома утром, мы возвращались только поздно вечером. Близко от дома, в десяти-пятнадцати минутах резвого ребячьего бега, находились лес и река. Поэтому в дело шли лесные ягоды, морковка с огородов, щавель – все, что могло заполнить желудки и утолить голод.

Воду с собой мы никогда не брали, это никому даже не приходило в голову – пили из реки, ручьев, колодцев. И не припомню никаких случаев желудочных заболеваний. Надо сказать, что сады и огороды, которых в нашем городе было в изобилии, не дали бы умереть с голоду даже лентяю. Иногда мы оказывались возле стада во время дойки коров, и доярки щедро поили нас парным молоком, да так, что наши животы раздувались до размера футбольного мяча.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Казино изнутри
Казино изнутри

По сути своей, казино и честная игра — слова-синонимы. Но в силу непонятных причин, они пришли между собой в противоречие. И теперь простой обыватель, ни разу не перешагивавший порога официального игрового дома, считает, что в казино все подстроено, выиграть нельзя и что хозяева такого рода заведений готовы использовать все средства научно-технического прогресса, только бы не позволить посетителю уйти с деньгами. Возникает логичный вопрос: «Раз все подстроено, зачем туда люди ходят?» На что вам тут же парируют: «А где вы там людей-то видели? Одни жулики и бандиты!» И на этой радужной ноте разговор, как правило, заканчивается, ибо дальнейшая дискуссия становится просто бессмысленной.Автор не ставит целью разрушить мнение, что казино — это территория порока и разврата, место, где царит жажда наживы, где пороки вылезают из потаенных уголков души и сознания. Все это — было, есть и будет. И сколько бы ни развивалось общество, эти слова, к сожалению, всегда будут синонимами любого игорного заведения в нашей стране.

Аарон Бирман

Документальная литература
Иуды в Кремле. Как предали СССР и продали Россию
Иуды в Кремле. Как предали СССР и продали Россию

По признанию Михаила Полторанина, еще в самом начале Перестройки он спросил экс-председателя Госплана: «Всё это глупость или предательство?» — и услышал в ответ: «Конечно, предательство!» Крах СССР не был ни суицидом, ни «смертью от естественных причин» — но преднамеренным убийством. Могучая Сверхдержава не «проиграла Холодную войну», не «надорвалась в гонке вооружений» — а была убита подлым ударом в спину. После чего КРЕМЛЕВСКИЕ ИУДЫ разграбили Россию, как мародеры обирают павших героев…Эта книга — беспощадный приговор не только горбачевским «прорабам измены», но и их нынешним ученикам и преемникам, что по сей день сидят в Кремле. Это расследование проливает свет на самые грязные тайны антинародного режима. Вскрывая тайные пружины Великой Геополитической Катастрофы, разоблачая не только исполнителей, но и заказчиков этого «преступления века», ведущий публицист патриотических сил отвечает на главный вопрос нашей истории: кто и как предал СССР и продал Россию?

Сергей Кремлев , Сергей Кремлёв

Документальная литература / Публицистика / Прочая документальная литература / Документальное