Украина от Адама до Януковича

Весной 1709 года Карл повел свою поредевшую и оголодавшую за зиму армию в наступление. Он планировал, прорвавшись через Полтаву, Харьков и Белгород, дойти до Москвы и там победоносным сражением решить исход войны. 30 апреля шведские войска подошли к стенам Полтавы и начали осаду. Шведов было около 35000 человек. Противостояло им 4200 русских солдат и около 2000 казаков Полтавского полка. Казалось бы, учитывая разницу в силах, судьба города была предопределена, но гарнизон решил стоять насмерть. В течение месяца шведы двадцать раз атаковали, но каждый раз были отбиты. Почти шесть тысяч воинов потерял Карл под стенами этого маленького города.

Пока король пытался сломить сопротивление полтавского гарнизона, Петр Первый собрал в кулак свою армию и в конце мая подошел к Полтаве. Простояв некоторое время на противоположном берегу Ворсклы, русская армия переправилась и зашла в тыл шведам. 27 июня (8 июля) 1709 года основные силы царя и короля сошлись в генеральном сражении, которое закончилось безоговорочной русской победой. При этом в сражении участвовала лишь часть русского войска. Опасаясь силы врага, царь оставил значительный резерв на случай неблагоприятного развития событий. Однако вводить его в бой не пришлось.

Среди прочих частей, в рядах царской армии сражались восемь тысяч казаков гетмана Скоропадского. У Мазепы же осталось только две тысячи человек, которых из-за их слабой подготовки и морального духа шведы не рискнули брать с собой в битву. Так что гетман-предатель со своими людьми весь день просидел в шведском обозе.

Когда стало ясно, что сражение проиграно, Карл XII с Мазепой бежали. Потеряв по пути свои последние боевые подразделения, они с горсткой сторонников смогли вырваться и перейти границу с Турцией. Там в приднестровском городе Бендеры 22 сентября 1709 Мазепа скончался.

Современный историк Николай Эйхвальд приводит интересный факт, связанный с Полтавской битвой. «Карл Двенадцатый редко писал в Швецию письма — и с Украины в том числе. После письма, отправленного государственному совету из Ромен 10 декабря 1708 года, было семимесячное молчание, заставлявшее шведов верить слухам оптимистического толка: король взял Воронеж и сжёг корабли и верфь; король вошёл в Москву; царь убит и заключён мир, вернувший Швеции все юго-восточные провинции… А в конце августа 1709 года пришло-таки новое письмо короля, датированное 12-м июля и написанное, к удивлению тогдашних знатоков географии, в Очакове. В нём Карл решил рассказать «Комиссии обороны» кое-какие новости. Писал он следующее: «Прошло значительное время, как мы не имели сведений из Швеции и мы не имели случая послать письма отсюда. В это время обстоятельства здесь были хороши, и всё хорошо проходило, так что предполагали в скором времени получить такой большой перевес над врагом, что он будет вынужден согласиться на заключение такого мира, какой от него потребуют. Но вышло благодаря странному и несчастному случаю так, что шведские войска 28-го числа прошлого месяца потерпели потери в полевом сражении. Это произошло не вследствие храбрости или большой численности неприятеля, потому что сначала их постоянно отбрасывали, но место и обстоятельства были настолько выгодны для врагов, а также место было так укреплено, что шведы вследствие этого понесли большие потери. С большим боевым пылом они, несмотря на все преимущества врага, постоянно на него нападали и преследовали его. При этом так случилось, что большая часть пехоты погибла и что конница тоже понесла потери. Во всяком случае, эти потери велики. Однако мы теперь заняты приисканием средств, чтобы неприятель от этого не приобрёл никакого перевеса и даже не получил бы ни малейшей выгоды».

А дальше — обычные требования призвать новых рекрутов и найти ещё денег на войну. Ни один швед не догадался благодаря этому письму, что его страна уже не является великой державой и что война окончательно проиграна… В общем, о случившемся узнали от других европейцев. А Карл, видимо, так не торопился вернуться на родину по той же причине, по какой писал эти внешне беззаботные письма: не умел выглядеть в глазах своих подданных иначе, кроме как победителем. Триумфатором даже. Признавать свои ошибки и работать над их исправлением — это было не для него»[130].

* * *