Украина после Евромайдана: Демократия под огнём

То, что власть не захотела его проводить, и то, что оппозиция объективно оказалась более заинтересована в самопиаре на майдане, а не в задействовании реальных демократических механизмов, говорит о том, что политическая система бывшей Украины была бесконечно далека не только от демократических стандартов, но и от своего народа. Причём это утверждение в равной степени относится и к команде Януковича, и к оппозиционерам, привыкшим, что с 2004 г. Майдан стал чуть ли не главным инструментом народовластия. Именно этот выбор, сделанный в самом начале украинского противостояния — выбор между цивилизованными институтами прямой демократии и охлократией, каковой, безусловно, стал и Майдан, в эгоистичных политических интересах — и предопределил последующее развитие украинского кризиса, приведшее к полной деградации государства и росту нацистских настроений в обществе. Развитие событий на Украине с ноября 2013 г. наглядно иллюстрирует этот тезис.

Первоначальные лозунги майдана о евроинтеграции очень быстро уступили место требованиям об отставке Януковича и «регионалов». Иными словами, вопрос «что делать» полностью потерялся на фоне куда более понятного и простого «кто виноват».

Собственно — эта неспособность оппозиции не то чтобы сформулировать внятную политическую программу, которая, естественно, в революционном угаре была бы никому не нужна, и оказалась бы непонятой, но даже элементарно договориться о совместных действиях в период «победившего евромайдана», т. е. о выдвижении единого кандидата от оппозиции, — послужила причиной тому, что энергия протеста очень быстро иссякала, не находя дальнейших смыслов и, главное, направления для дальнейшей реализации. Действительно, для чего каждое воскресенье собираться на Народное Вече на майдане, если одни и те же лидеры повторяют одни и те же лозунги из раза в раз, даже не думая о том, чтобы переводить их в дело.

К счастью для оппозиции, Янукович и его окружение вновь и вновь, сами, без подсказки, давали поводы для продолжения протестов. Сначала таким поводом для затухающего протеста Евромайдана стал разгон акции протеста на Банковой в ночь на 1 декабря, после чего вокруг майдана появились баррикады.[8] К слову, эта акция была, по сути, попыткой штурма администрации президента на Банковой, предпринятой радикалами из организаций «Чёрный комитет», «Патриот Украины», «Правый сектор» и Социал-национальной ассамблеи (СНА). Затем периодические попытки властей снести «укрепления» вокруг Хрещатика и очистить центр от активистов, неизменно приводили к тому, что засыпающий протест вновь и вновь находил пищу для продолжения и расширения.

Этот маниакально-депрессивный психоз[9] украинского общества продолжался вплоть 19 января, когда в ответ на принятие пакета т. н. «драконовских законов», майдан не активизировался вновь.[10] И дело даже не в том, что схожие законы существуют в том или ином виде в большинстве стран Европы и в Соединённых Штатах, а в том, насколько несвоевременно они были приняты. Принятие непопулярного законопроекта № 3879 в условиях острого политического кризиса произвело эффект разорвавшейся бомбы. В первую очередь бомбы, подложенной под тогдашнюю украинскую власть.

19 января, когда уже не толпа, а подготовленные боевики пошли на штурм административных зданий под лозунгами «Слава провокаторам!», «Против интеграций!» и даже окатили пеной из огнетушителя Кличко, пытавшегося остановить столкновение, можно считать поворотным моментом украинских протестов. Из иллюзии «бунта рассерженных горожан» он окончательно перешёл в разряд становления украинского национализма.

Резкая радикализация протестов, начавшаяся в Крещенье, проведение альтернативной «Народной Рады», были восприняты как сигнал к действию в западных областях Украины, где начались захваты административных зданий и попытки смены власти. Это были уже не бессрочные митинги в центре Киева, непосредственное влияние которых терялось за пределами центральной части Киева, это было началом государственного националистического мятежа, угрожавшего не просто правящему режиму, но непосредственно правам, свободам, и безопасности миллионов жителей других регионов Украины. Этот вывод был сделан автором ещё 25 января[11], и дальнейший ход событий, сожалению, полностью его подтвердил.

Противостояние уже не утихало и его апофеозом стали кровавые события февраля. 18 февраля, в день заседания украинского парламента, радикалы предприняли попытку «мирного штурма» здания Верховной Рады, однако «мирный штурм» быстро перерос в вооружённые столкновения с силами правопорядка, в результате которых, с обеих сторон погибло больше двадцати человек. Переговоры Януковича с лидерами оппозиции — Кличко и Яценюком не привели к успеху, стороны так и не пришли к компромиссу.[12]