Украина. Противостояние регионов

Военная традиция должна быть построена на традициях запорожских казаков <...> Самый выдающийся военачальник мог бы после великой победы быть наречен нашим кайзером "гетманом Украины" <...> Он мог бы в ранге походного командира или фельдмаршала получить определенную автономию в рамках нашей военной администрации, чтобы создавать верные военной администрации кадры, среди которых могли бы найти себе место восставшие украинцы. Национальный характер должен проявиться в названиях воинских должностей [атаманы, есаулы, полковники, сотники], далее — в обмундировании, воинских группах и т. п. Гетману должно быть позволено отдавать "универсалии" [приказы и обращения] к армии и народу, назначать есаулов, атаманов и др. К нему должен быть приставлен человек, знакомый с историей Украины, который мог составлять официальные бумаги, помогать советом, словом и делом. Подобная военная организация легко распространилась бы на всю страну, а также могла бы способствовать и регулированию движения украинцев».

В продолжение войны должна быть принята во внимание также правовая и социальная организация, чтобы доказать населению, сколь многие направления русского законодательства были несправедливы и угнетали его. Наряду с провозглашением свободы, терпимости и т. д. (основные законы) должна быть также опубликована австрийская Конституция (в аутентично популяризованном украинском переводе) и всевозможные другие австрийские своды законов. Комиссия из австрийских и русских (украинских) юристов должна будет подготовить суммарную кодификацию. В первую очередь должны быть рассмотрены те стороны общественной и частноправовой жизни, в которых украинцы — народ — массы чувствуют себя наиболее угнетенными.

Церковная организация должна преследовать ту же самую цель — Церковь на Украине необходимо по возможности полнее отделить от российской. Оставляя в стороне доктрину, сферу догматики, было бы необходимо издать серию церковных распоряжений, например об отделении Украинской Церкви от Петербургского Синода, о запрещении молиться за царя, о необходимости молиться за цесаря. Вместе с тем великорусские московские святые должны быть удалены из календаря и т. д. Все эти декреты должны быть изданы авторитетом церковным, а не исходить от гражданской или военной власти — чтобы таким образом избавиться от российской системы.

С началом Первой мировой войны Шептицкий обращается к своей пастве с посланием: «Дорогие мои, в очень важное время ведется война между нашим цесарем и московским царем, война справедливая с нашей стороны. Московский царь не мог перенести, что в Австрийской державе мы, украинцы, имеем свободу вероисповедания и политическую волю. Он хочет забрать у нас эту свободу, заковать нас в кандалы. Будьте верны цесарю до последней капли крови» [134].

Еще перед войной австрийские власти с подачи «украинствующих» начали расправы с деятелями «русского» движения в Галиции. В 1913 г. был инсценирован «шпионский процесс» против группы «русофилов» Бендасюка, Колдры, Сандовича и Гудимы. Публицист и сотрудник ежедневной газеты «Прикарпатская Русь» С.Ю. Бендасюк шел в этом списке первым как наиболее активный пропагандист русской культуры и русского единства. В 1910-1912 г. он был секретарем знаменитого просветительского галицко-русского Общества имени Михаила Качковского. Отец Максим Сандович был канонизован Польской Православной Церковью как мученик, его расстреляли в сентябре 1914 г. Умер он со словами «Да живет русский народ и святое православие!»

 Обратим внимание, шпионами в Галиции объявили людей, общественная деятельность которых была на виду у властей, прессы и всего населения. Никакого отношения к вооруженным силам Австро-Венгерской империи они не имели. Шпионские процессы против деятелей русского движения сопровождались шумихой в германо- и украиноязычной прессе. Между тем австрийская полиция дела о настоящих шпионах проводила в строжайшей тайне. Вспомним хотя бы дело знаменитого шпиона полковника генштаба Редля, которому предложили тихо застрелиться, и лишь случайно его имя попало в печать.

Одновременно с объявлением мобилизации по всей Галиции и Буковине начались превентивные аресты русинов «русской направленности», противников «украинской идеи» или просто подозрительных. Так, в одном только Бобрецком уезде в июле-августе 1914 г. было арестовано 195 человек.

Часто аресты сопровождались самосудом. «В местечке Новых Стрелисках солдаты закололи Григория Вовка, стоявшего в своем саду и смотревшего на проходившие австрийские войска.

Труп убитого крестьянина солдаты внесли в хату, которую затем сожгли вместе с покойником.

В селе Бортниках жандармы арестовали и увели четырех десятилетних мальчиков за то, что они смотрели на проезжавший поезд. В первых днях августа 1914 года был арестован отец Иван Яськов, местный настоятель прихода, мобилизованный в качестве военного священника. Его возвратили с фронта и посадили в тюрьму в Коломые, после перевели в военную тюрьму в Вене, оттуда перевели в Дрозендорф и наконец отправили в [концлагерь] Талергоф.