Украина скаче. Том II

– Послушай, как ты допустил, что остатки твоей армии очутились в котле в Дебальцево? Ну и вояки же у тебя!

– Госпожа Муркель! Оружие мне пришли. Бардак тоже пришлет, но Бардак далеко, а ты рядом, пришли а? Пришлешь – отблагодарю, сама понимаешь.

– Мы к тебе с Олландом приедем вдвоем, прямо завтра. Надо просить мира, надо идти на поклон к Потину, президенту России.

– Ни за что, госпожа Муркель, – гордо произнес Вальцманенко.

– Можно и так, но ополченцы через неделю будут в Киеве и тебя повесят на фонарном столбе, – сказала Муркель и расхохоталась.

– На столбе? Я не хочу на столбе. Я сбегу к… Бардаку. Я у него буду работать заместителем. А вы делайте, что хотите с этими хохлами! Они придурки. Это я вам говорю, как дитя Израиля. Сам Бардак не знает, что с ними делать. И…и…никакого котла там нет. Я вам, как главнокомандующий говорю, шалом!

– Ты, Вальцманенко, просто дурак. Нам с Олландом тебя жаль, и едем мы спасать твою шкуру, ты понимаешь это или нет? А что касается Бардака, я сама с ним поговорю. После Москвы я поеду к нему.

– Госпожа Муркель! слишком много чести для Москвы. Мои доблестные войска планируют завоевать Москву, вы не боитесь попасть в плен? Это опрометчивый шаг. Как ваш верный слуга, я не советовал бы вам ехать в эту дикую страну. Мы тут с Бардаком едины. Можете проверить.

На том конце уже повесили трубку. Вальцманенко срочно вызвал Яйценюха и Трупчинова.

– Нас хотят мирить с москалями, – доложил Вальцманенко, вытирая слезу. – А я не хочу. Понимаете вы это? Не хочу! – и он стукнул кулаком по столу, полагая, что находится в Верховной Раде. – Почему мы с такой яростью молотим жителей Луганска и Донецка? Да потому, что они москали, а весь мой народ, вся Украина ненавидит москалей.

– Никакого мира, шалом, – произнес Яйценюх. – Война до победного конца. Москалей на Юго-востоке надо давить, как мух. Мир мы заключим потом, когда там никого уже не будет.

– Говорят, какой-то котел образовался, но я этому не верю. Слава Украине!

– Слава Украине! Хайль! – произнес Яйценюх, что означало: никакого котла нет и быть не может.

– Аллилуйя, аллилуйя, – заныл пастырь Трупчинов, что означало: никакого котла нет. – Слава Украине, хайль, хайль! Шалом!

Но, все же, три еврея, три великих человека украинской нации, сгорбившись, умывали свои грязные ладони, испачканные в крови, собственными слезами, а потом начали выть. Трупчинов громко пел, какой-то псалом, а Вальцманенко иногда произносил: хайль, а Яйценюх массировал лысину на сверкающем лбу. Он никак не мог определить, кому бы позвонить, у кого бы попросить помощи и денег. В Израиле его не любили и даже не хотели с ним разговаривать, считая его отщепенцем, и не признавали его своим. Наконец он воскликнул:

– Шалом, коллеги. Есть предложение не признавать котел, а делегацию принять и пойти на уступки. Москву мы возьмем позже. А сейчас нам нужна передышка.

– А котел? – еще пуще расплакался президент Вальцман.

– Котел не признавать…даже под дулом пиштолета.

– Не признавать! – воскликнул мэр Киева Клочка.

– Я поддерживаю, – добавил Тянивяму.

– И я так считаю, – сообщил по телефону Коломойша.

– Поддерживаю! – вытянул руку председатель Верховной Рады Грицман.

– Я тоже «за», – прохрипел голос старушки Болтушенко.

Канцлер Германии Ангелина Муркель в сопровождении президента Франции Олланда съездила в Киев, потом в Москву, потом в Вашингтон, потом в Минск, и хрупкий мир был установлен. Только Дебальцевский котел остался, на какое то время, и то, благодаря редчайшей тупости Вальцманенко, президента Украины, который всех уверял, что никакого котла там нет, а, следовательно, котел можно молотить со всех видов оружия.

Стрелять перестали во многих местах, а вояк, не желающих сдаться на милость победителя, нещадно молотили. Командиры трусливо бежали с поля боя, а солдаты оставались на позициях…погибать. В котле, который, по мнению Верховного главнокомандующего Вальцманенко, не существовал, отдали дьяволу душу тысячи карателей.

Вальцманенко приехал на Донбасс и стал награждать дезертиров, оставивших солдат погибать бесславной смертью, медалями в то время как их надо было судить за дезертирство.

Дебальцевский котел – это страшная Троя третьего тысячелетия. Трудно утверждать, сколько не захороненных трупов армии агрессора осталось в разбитых домах, на полях, на улицах…в замороженном виде. Говорят, около трех с половиной тысяч. Трупы хоронить некому. Власти ополченцев обратились к матерям, женам и детям: кто хочет похоронить своих близких по христианскому обычаю, приезжайте, опознавайте, увозите мертвых, никто препятствовать не будет.