Украина скаче. Том II

– Сколько платить будешь?

– Двести гривен в месяц.

– Это мало.

– Я сказал в месяц? Обшибся. Двести в день.

Юзеф собрался уходить. Уже вечерело. В палатке горела свеча, поэтому стоял полумрак.

– Почему уходишь?

– Я не могу с тобой тут оставаться, когда мои товарищи там, рискуя жизнью, мерзнут. Побудь одна. В двенадцать ночи все погружается в сон. Тогда приду, согрею тебя.

– А ужин?

– Сейчас принесу картошку, капусту, колбасу, хлеб, а ты приготовишь что-нибудь к этому времени. Если замерзнешь, тяни коньяк. Непочатая бутылка в тумбочке.

Света осталась одна, прикладывалась, согрелась. Спряталась под одеяло, под два одеяла и заснула. Проснулась в три ночи, потянуло по маленькому. Свеча давно догорела, в палатке было темно и холодно. Она присела в углу и выпустила жидкость, а потом спряталась под одеялами. Утром, когда стало совсем светло, явился другой майдановец, ниже ростом и шире в плечах. Он разделся до нижнего белья и полез под одеяло, взобрался на Свету.

– Юзеф, ты? – спросила Света.

– Какая разница? – сказал он, покоряя вершину.

Света умолкла, потому что было хорошо. На третьем сеансе он никак не мог завершить дело и долго мусолил Свету без особой радости для одного и другого.

– Ты мне скажи, где Юзеф?

– Он убит снайпером. Может, еще жив. Пока лежит в реанимации, я его сопровождал. Он сказал, что дарит тебя мне на эту ночь.

– Ну, тогда работай, – сказала Света и потребовала, чтоб он подложил подушку. – Ну, вот теперь лучше. Учти, двести гривен в сутки. Столько мне обещал Юзеф.

– Согласен. Только будешь обслуживать и моих корешей.

– Не больше троих за один вечер, – согласилась Света.

Уже вечером того дня пришли два амбала Руцик Борщевский и Янек Домбровский. Руцик, бывший уголовник, выпущенный властями для участия в демонстрации на Майдане, а Янек Домбровский, приговоренный к десяти годам за убийство жены, но вместо тюрьмы, направленный на Майдан, казался более интеллигентным, более обходительным и во время контакта со Светой целовал ее губы, и говорил, что любит.

На следующий день он принес дорогую колбасу, ветчину, помидоры, хлеба и бутылку шампанского.

– Ты не уступай больше Руцику, он польский еврей, обрезанный к тому же.

– Да он в ответственный момент постреливает. Такая вонь, мне приходится зажимать ноздри пальцами. Да и вообще от него чем-то несет.

Света говорила неправду, а точнее лгала. Просто она не знала, как угодить Янеку, такому щедрому кавалеру и такому нежному любовнику в постели.

– Сними комнату в Киеве, я к тебе перееду, сбегу, когда никого не будет в дневное время. Пойду якобы в магазин, а на самом деле пойду в комнату и там буду тебя ждать.

Но Янеку не удалось выполнить поручение Светы: ближайшие дома, обкуриваемые дымом от автомобильных покрышек, запирались наглухо и никто из жильцов не открывал входные двери при нажатии на кнопку звонка. Люди стали бояться революционеров, которые не брезговали грабежом и даже насиловали женщин. Кроме того Янек узнал, что если Света будет отсутствовать на Майдане, двести гривен ей платить никто не будет, а ему одному не хватало на двоих с учетом оплаты за квартиру. Неделю Света прожила по старой схеме: три мужика приходили каждый вечер по очереди: один в постель, два на Майдане.

День у нее был свободный, она расхаживала по Майдану, заходила в другие палатки и обнаружила одну палатку, полную женщин.

– Иди к нам, – сказала одна. – Мы обслуживаем революционеров. Нас хорошо кормят, поят и трахают. Коллективный секс, знаешь, как это здорово.

Света согласилась, потому что в этой палатке выбирали подружек не только мужчины, но и девчонки выбирали понравившихся мужиков. Янека она потеряла, зато приобрела новых друзей и новых подруг. Подруги поклялись, что они отсюда не уйдут, пока последний боец не покинет Майдан. И правильно поступили, потому что, когда майдановцы захватили власть, и эта власть досталась не им, а другим, парни Яруша заявили: мы отсюда не уйдем. И не ушли. И девчонки были востребованы.

18

Младшие братья под дулами винтовок неонацистов, убирали памятники вождю несостоявшейся мировой революции, переименовали улицы, названные в честь малограмотных коммунистических бонз, незаконно присвоивших себе русские имена. С этим можно было бы мириться, но нацисты пошли дальше: их пещерной гордости стали мешать Пушкин, Кутузов, Суворов и Жуков и название любой улочки, что напоминало о России.

Стать божком в глазах зомби, это то, что нужно какому-нибудь проходимцу. Это первая ступенька, первый шаг на пути в Верховную Раду. Вторая ступень, или второе условие – это тугой кошелек: хочешь стать депутатом – раскошеливайся. Депутатское удостоверение стоит от пяти до пятнадцати миллионов долларов. Мы не станем утверждать, что эти деньги идут на помощь бедным, на лекарства умирающим старикам или людям, заболевшим тяжелой болезнью, мы только с уверенностью можем сказать, что этот вступительный взнос оседает в карманах руководителя партии, формирующего свой депутатский корпус.