УКРАИНА - ТАНЕЦ ВЕЛГИ (интерактивная публицистика)

Что интересно, восторг освобождения от Москвы охватил не столько молодежь (молодежь была довольно аполитична), сколько людей среднего и даже пожилого возраста, всю свою жизнь и карьеру сделавших в «империи зла». И чем эта карьера была успешнее, тем яростнее поливалось грязью советское прошлое. Получалась весьма неприглядная картина: немолодой уже человек вдруг поворачивается на 180 градусов к своим прежним убеждениям и начинает с пылом маньяка славить новую идеологию, проклиная идеологию прежнюю. В общеукраинском варианте самый яркий пример – мутация печально известной «свободовки» Ирины Фарион. Будучи «спортсменкой, активисткой, комсомолкой» (как в известном фильме), будучи ярой сторонницей распространения русской культуры в западно-украинской среде, наконец ставшая членом КПСС (в довольно молодом возрасте) – с приходом незалежности Фарион резко меняет свои убеждения и становится фанатичной русофобкой.

Пример из личной жизни: моя тетка, родственница по отцу (не очень близкая, но родственница). Она уговорила моего отца в 80-х переехать в Николаев, хотя были и другие варианты. Переехали. Вначале все было хорошо. А потом тетка стала украинской националисткой и почти перестала с нами общаться. При этом она была довольно пожилым человеком, большую часть жизни прожившая в СССР и неплохо прожившая (если не считать, конечно, голодного военного детства). А так – работала в торговле, весь так называемый дефицит могла достать... И вдруг разговоры о «радянском погноблении», советских концлагерях, голодоморе и клятых москалях. Откуда сие? Я могу понять, если человек в Союзе перенес репрессии, сидел за убеждения, скрывался. Но тут: сытая, спокойная жизнь –– и вдруг, оказывается, «москали ей всю жизнь испортили». В подобной позиции мне видится какое-то предательство (пусть даже и не осознаваемое), какое-то мучительное хамелеонство... В общем, позиция эта не кажется мне до конца искренней. Когда слушаешь вот так вот «внезапно изменившегося» человека, превратившегося в рупор новой идеологии, всегда кажется, что человек играет, что сейчас он очнется и станет прежним... Увы-увы.

Доходило и до комизма. Я это уже описывал:

...У меня на работе все с ума сошли. Сразу после отделения Украины от Москвы. Буквально за одну ночь все «хохлами» сделались. А у меня всё никак российский акцент не проходит. Тётки на работе достали просто. Представляешь, подсаживаются специально ко мне и начинают своих же собственных родственников в России грязью обливать. Мол, готовить не умеют, в хатах грязь, только водку пьют. Ты не представляешь, недавно одна бабка вахтёрша, с виду «божий одуванчик», набросилась на меня в общаге пединститута. Паспорт не хотела отдавать. Орала, как зарезанная: «Москали! Понаехали тут! Всё сожрали!»... (От ветра головы – Записки неформала, гл. Иван.)

Но далеко не все граждане бывшей Украинской ССР были за отделение от Москвы (отмечу и этот факт, справедливости ради). И даже те, которые были «за», оговаривались при этом, что очень не хотели бы терять культурные и экономические связи с Россией.

Впрочем, восторги по поводу отделения от москалей прошли довольно быстро. Экономический, финансовый кризисы, закрытие заводов и безработица, и прочие «прелести дикого рынка» быстро дали понять, что дело совсем не в Москве. Но итогом короткой социальной эйфории отделения от Москвы стало незаметное такое появление в украинских городах отделений националистической партии «Рух» («движение» по-русски; в чем-то партия – аналог литовского «саюдиса», который также переводится – как движение). Сперва отделения Руха появились в Центральных областях Украины, а потом уже на Юго-Востоке. Конечно, руховцы – это не нынешние боевые отряды нацистов, это больше идеологи украинизма, а не боевики. Тем не менее «идеологическая прополка» русскоговорящего Юго-Востока началась.