Украина в глобальной политике

Безусловно, речь шла не только об Украине. США приступили к переформатированию всего СНГ (не случайно с 2003 года удачные и неудачные попытки цветных переворотов едва ли не ежегодно происходят на постсоветском пространстве). Но Украина была в этой схеме одним из основных звеньев. Она обеспечивала связь по линии Прибалтика – Молдавия – Кавказ. Отсюда создание ГУАМ – объединения Грузии, Украины, Азербайджана и Молдавии, политически представлявшего собой попытку создания санитарного кордона, отделявшего Россию от ЕС, а экономически ориентированного на обеспечение альтернативных путей доставки азербайджанских и среднеазиатских энергоносителей в Европу. Без контроля над системой украинских магистральных газопроводов эта схема не имела смысла.

В контексте изоляции России по своему геополитическому значению с Украиной мог сравниться только Казахстан, игравший в Средней Азии ту же роль, что Украина в Восточной Европе. Контроль над Казахстаном обеспечивал отсечение от России всех остальных постсоветских среднеазиатских государств, выход к которым Москва имела только через казахстанскую территорию. С учетом нефтегазовых богатств Средней Азии это также позволяло нивелировать роль России как поставщика энергоносителей. Но и здесь Украина играла ключевую роль – только она, контролируя (в тот период) до 80 % транзита российских энергоносителей в ЕС, могла, блокировав этот путь, стимулировать Брюссель к активному поиску прямого выхода на рынок энергоносителей Средней Азии. Напомню, что с начала 2002 года при активной поддержке США предпринимаются попытки реализации проекта газопровода «Набукко», который должен был вступить в строй в 2011 году и обеспечить поставку в страны ЕС в обход России до тридцати двух миллиардов кубометров среднеазиатского и азербайджанского газа. Сопоставив даты, легко заметить, что первая попытка цветного переворота на Украине – в рамках акции «Украина без Кучмы» 2000–2001 годов – непосредственно предшествовала запланированной активной фазе реализации проекта «Набукко». Кстати, окончательно «Набукко» был похоронен лишь к 2009–2010 годах (к концу правления Ющенко) и заменен сланцевым проектом, реализация которого также требовала отсечения Европы от российских энергоносителей.

Геополитические интересы США диктовали необходимость установления стопроцентного контроля над властями Украины и обеспечения их полной управляемости из Вашингтона. Леонид Кучма и его команда, стремившиеся проводить лояльную интересам США, но все же самостоятельную политику и не готовые бесплатно жертвовать экономическими интересами страны, больше не соответствовали потребностям американской политики. Поэтому провал попытки смещения Кучмы и замены его Ющенко в 2002 году не вызвал, как надеялись в Киеве, пересмотра намерений США, а лишь привел к некоторой отсрочке их исполнения. Неожиданно высокая степень прочности режима и его готовность к сопротивлению заставила Вашингтон лучше подготовиться и выбрать более благоприятный момент для атаки.

Необходимые условия сложились к 2004 году. У Кучмы заканчивался второй срок, и он больше не мог баллотироваться на пост президента. Изменения в Конституцию, которые позволили бы ему сохранить власть уже в качестве премьера, были провалены парламентом – при решающем голосовании не хватило двух голосов (не проголосовало несколько близких к Кучме политиков). Это, а также тот факт, что ориентированные на США украинские СМИ вели активную кампанию против поправок к Конституции, позволяют сделать однозначный вывод: провал трансформации украинской президентской республики в парламентскую в 2004 году был обеспечен США, поскольку изменение Конституции не вписывалось в схему готовящегося государственного переворота. Со снижением значения президентского поста в 2004 году оппозиции становилось не за что бороться, а очередные парламентские выборы должны были пройти только в 2006 году. США так долго ждать не могли, они и так уже вынужденно сдвинули переворот на четыре года (с ноября 2000-го на ноябрь 2004-го). Кроме того, контроль над одним-единственным суперполномочным президентом позволял решать проблемы быстрее и эффективнее, чем контроль над подотчетным парламенту правительством. Украинское парламентское большинство всегда было слишком фрагментированным, неустойчивым, раздираемым внутренними конфликтами и требовало слишком больших постоянных усилий для организации «правильных» голосований. При этом судьба важнейших законопроектов зачастую зависела от нескольких депутатов (иногда одного-двух), которые, осознавая значение своего голоса, выдвигали совершенно неприемлемые (в плане цены вопроса) условия своей лояльности.