Украинская революция. 1917-1918

В стенограмме переговоров Чернин — Микаэлис проблема Украины, собственно, не упоминается как один из вопросов повестки дня, но оба их участника, несомненно, касались ее при обсуждении польского вопроса. Примерно в то же время Чернин, все еще находившийся под впечатлением принятия большинством рейхстага июльской резолюции 1917 года о мире, которая, казалось, создала реальную основу взаимопонимания по важному вопросу, и предпринял попытку объединить польскую проблему с проблемой мира. Он предложил увязать передачу Галиции Польше с отказом Германии от Эльзаса и Лотарингии. Это предложение Микаэлис счел неприемлемым.

В целом восточная политика Микаэлиса оставалась довольно нерешительной и неясной. Что касается проблемы пограничных государств, то он попросту предлагал провести «аннексию территорий бывшего противника в том случае, если они станут автономными и выразят желание сосуществовать с нами как самостоятельные дружественные государства, связанные с нами лишь военными и экономическими узами».

Последующие месяцы внесли мало изменений в «остполитик» Микаэлиса. Большая часть этого времени была потрачена на составление ответов на мирные предложения папы, так же как и обсуждение вопроса о будущем Бельгии, игравшего существенную роль в любой программе достижения всеобщего мира. Только в конце октября 1917 года некоторые германские высокопоставленные лица стали обращать внимание на недооценку официальными кругами вопросов, связанных с Украиной. Одним из них был генерал Пауль фон Бартенвеффер, глава политического департамента германского Генерального штаба, который считал поддержку Германией национальных чаяний украинцев наилучшим средством ослабления России: «Продвижение России к проливам и Константинополю остановится только тогда, когда они оба окажутся в ее руках или когда Россия будет отброшена за пределы Украины. Только после образования независимой Украины можно надеяться на установление постоянного мира на Балканах. Только тогда балканские народы освободятся от интриг русского покровителя, и только тогда будет обеспечена безопасность маршрута Берлин — Багдад. Следовательно, украинская борьба за независимость столь же важна для Болгарии и Турции, сколь и для нашей собственной будущей политики на Балканах». Независимая и сильная Украина, далее в своем меморандуме доказывал генерал Бартенвеффер, поможет также сдерживать Польшу. (Эта идея относительно будущей Польши с использованием независимой Украины была не нова, но она редко упоминалась в официальных германских документах. Гораздо более важную роль она играла в сознании немцев во время и после переговоров в Брест-Литовске в 1918 году.)

Трудно оценить влияние, которое, возможно, оказывали в то время такие идеи на разработку официальных германских планов, касающихся восточных территорий. На австро-германской конференции, работавшей 6 ноября 1917 года и специально созванной для пересмотра соглашений Кройцнаха, Чернин предложил вернуться к австро-польскому решению и никак не упомянул украинскую проблему. Однако официальные германские «Тезисы к переговорам о сепаратном мире с Россией» предусматривали, что «России следовало согласиться на уступку следующих регионов: Польши, Литвы и Курляндии, которые уже воспользовались своим правом на самоопределение. Если другие народы России выразят желание стать автономными или независимыми, России и Германии придется признать их независимость»[2]. Совершенно очевидно, что под «другими народами России» подразумевались прежде всего финны и украинцы. Немецкий посол в Вене Ведель после обсуждения вышеупомянутых «Тезисов» с Чернином послал 16 ноября 1917 года Кюльману, новому германскому госсекретарю по иностранным делам, сообщение следующего содержания: «Чернин не устает подчеркивать важность поддержки украинского движения и в принципе согласен с точкой зрения Вашего превосходительства. Однако в данный момент он вынужден оставаться сдержанным и осторожным в своих обещаниях из-за необходимости обеспечить польскую поддержку участникам переговоров в Брест-Литовске».