Украинская революция. 1917-1918

Что касается судьбы частей, сформированных в Германии из военнопленных, то первая такая дивизия — так называемая «Голубая» («синежупанники») — прибыла в Украину в середине марта 1918 года. Примерно через месяц была передислоцирована еще одна. (В середине февраля 1918 года австрийцы начали формирование украинской дивизии, но она прибыла в Украину лишь в августе.) По договоренности с немцами от 13 апреля в рамках общей военной конвенции, эти части Рада должна была распустить. Однако в результате ухудшения украинско-германских отношений и в преддверии устранения Рады немцы решили взять это дело в свои руки. В ночь с 26 на 27 апреля они внезапно разоружили и «Голубую дивизию», уже размещенную в Киеве, и ту, что в это время находилась на марше в Украине.

Очевидно, что немцам не нравилась идея сильной украинской армии, но также верно и то, что Рада не могла или, возможно, не предприняла достаточных усилий в целях изменения соотношения сил с оккупационными державами в свою пользу, когда представлялась для этого возможность. Хотя противодействие созданию эффективной украинской армии, а также роспуск частей, сформированных при помощи самих немцев, не являлись основными причинами противоречий между Берлином и Киевом, это способствовало углублению германо-украинского конфликта.

Внешнеполитические связи в этот период поддерживались в основном с центральными державами, с вновь образованными восточноевропейскими и закавказскими государствами (такими как Финляндия и Грузия) и, наконец, с некоторыми нейтральными европейскими странами, особенно со Швецией и Швейцарией. Сколь бы ни были ограниченными дипломатические и неофициальные внешнеполитические связи Украины с другими государствами, они дают еще один ключ к пониманию долговременных целей Германии на Востоке и вызреванию украинско-германского конфликта.

На внешнеполитические отношения Рады никакие формальные ограничения не налагались. Отсутствуют доказательства и какого-либо прямого и открытого вмешательства со стороны немцев в деятельность украинского МИД или выбор дипломатических представителей Рады для работы за рубежом. Имелось, однако, несколько факторов, действовавших в направлении сужения диапазона внешнеполитических связей, так что у немцев не было причин беспокоиться о контроле над ними. Среди этих факторов следующие: 1) озабоченность Рады многочисленными внутренними проблемами, проистекавшими из кратковременной большевистской оккупации и австро-германской вооруженной интервенции; 2) общая слабость ее положения и почти полное отсутствие обученных и карьерных дипломатов; 3) дальнейшая потребность в немецкой военной помощи; 4) ограничения, которым подверглась украинская дипломатия из-за враждебности союзников и продолжающейся войны на Западе.

Во-первых, немцы следили за тем, чтобы не происходило никаких двусторонних австро-украинских переговоров и других контактов. Однако еще больше их интересовало то, чтобы все отношения между Радой и представителями союзников, а также другим персоналом, остававшимся в Украине после немецкого вторжения, были прерваны. Первое требование германских представителей в Киеве (середина марта) об удалении персонала союзников с украинской территории Рада отвергла. Однако обе стороны вскоре пришли к определенной договоренности по этому вопросу. Немцы должны были выдвинуть очередное требование, которое Рада вновь отвергла бы. Вслед за этим германская сторона должна была удалить представителей союзников с театра военных действий в Украине — шаг, который Рада должна была ради проформы опротестовать. Поскольку для немцев это был вопрос практической важности, способ, которым они его решали, свидетельствует о сложных отношениях в этот ранний период между ними и Радой.

Любопытна также реакция Германии на план Рады от середины апреля, предусматривавший предложение всеобщего мира всем участникам войны. Узнав об этом плане, Верховное командование армии немедленно порекомендовало германскому военному атташе в Киеве полковнику Штольценбергу отговорить премьер-министра правительства Рады от данного шага. В равной степени немцы были настроены на противодействие стремлению Рады выступить посредницей в спорах между Турцией и Закавказскими республиками. В данном случае именно министр иностранных дел фон Кюльман распорядился отказать ей в этом «в возможно дружелюбной форме». Решение Кюльмана полностью поддержал генерал Людендорф, который уверовал в необходимость для Германии «взять в свои руки решение кавказского вопроса».