Украинский Брестский мир

Немцы их остановили, но решение по украинским делам вынесли с отложенным финалом и с ущербом для государственного достоинства Украинской республики. На утреннем пленарном заседании 30 декабря (12 января) Чернин объявил, что Четверной союз, с одной стороны, признает «украинскую делегацию… как полномочное представительство самостоятельной Украинской народной республики», но с другой – «формальное признание… найдет свое выражение в мирном договоре» ^{24}. То есть признание оказалось не безусловным, а поставленным в зависимость от степени уступчивости украинцев в дальнейших переговорах.

Тем временем ситуация на просторах вздыбленной России менялась с необычайной быстротой. Вслед за недавним известием об отрицательной реакции Генерального секретариата на советское предложение о переговорах в Брест стали поступать сообщения информационных агентств о непрочности положения самого секретариата и росте на Украине большевизма ^{25}.

В ночь с 29 на 30 декабря (11–12 января) Карахан запросил Сталина: «Сегодня агентские телеграммы сообщили нам, что вся власть в Украине перешла в руки Центральных советов рабочих, солдатских депутатов. Завтра предстоит на специальном пленуме конференции признание украинского правительства и его делегации. Просим сообщить точно положение дел». Сталин ответил: «Сообщение агентства не точно. Рада еще не свергнута, но близка к этому. Ее власть ограничивается пределами Киевской губернии… Изнутри раду взрывают левые эсеры, действующие в контакте с петроградскими коллегами. У них уже две трети в головной раде, по имеющимся у нас данным, в ближайшем будущем Винниченко будет сменен левым эсером» ^{26}. Хозяйничавшие в Бресте немцы вели незаконное прослушивание разговоров по прямому проводу. Информация Сталина об украинских левых эсерах тотчас стала известна в Киеве, что в дальнейшем сыграло роковую роль в их замыслах ^{27}.

Пока же Сталин в своем сообщении остановился еще на варианте распространения власти харьковского ЦИК Советов Украины и его Народного секретариата, чьи постепенно создававшиеся военные силы – Червоне казачество – взаимодействовали с отрядами под командованием Владимира Антонова-Овсеенко. «В руках ЦИК [Украины], – передал нарком по делам национальностей, – Харьковская, Екатеринославская, две трети Полтавской, весь Донецкий бассейн, Черниговская, почти вся Херсонская с Одессой и Николаевым и все прибрежные города за исключением Ростова и Таганрога, входящих в состав Донской области. В руках Рады только Киевская губерния и некоторые кусочки прилегающих губерний, день за днем уходящие от Рады. Дело ясное: Рада данного состава не может [быть] названа правительством Украины… с гораздо большим правом может и должен быть привлечен к мирной делегации ЦИК [Советов Украины]» ^{28}.

С таким настроением Сталин в очередной раз направил в Харьков предложение готовить делегацию на мирные переговоры. С предыдущим, полученным 18(31) декабря, харьковцы решили повременить до получения данных о числе делегатов и времени их отправки. Теперь подготовка развернулась полным ходом. На заседании 30 декабря (12 января) делегатами были намечены председатель ЦИК Советов Украины Е. Г. Медведев, чуть ли не единственный из украинских социал-демократов, оказавшийся на стороне харьковской власти, и украинские большевики – народные секретари военных дел – В. М. Шахрай и просвещения – В. П. Затонский. Первые два даже хотели оформить свою отставку из правительства на время дипломатической миссии. Но коллеги убедили их в важности их роли именно как официальных лиц, занимающих известные посты. Одновременно пришлось улаживать возникший при подготовке конфликт: народный секретарь финансов В. Х. Ауссем готов был подать в отставку из-за слишком значительной, по их мнению, суммы – 10 тыс. рублей, ассигнованной делегации, и грубого напора Медведева по этому поводу ^{29}.

Но все это были организационные частности, за которыми последовали по-настоящему озадачившие харьковцев проблемы. Из очередной телеграммы Иосифа Сталина Народный секретариат в тот день, 30 декабря (12 января) впервые узнал о предложении Совнаркома киевскому правительству вступить в переговоры о полученном от последнего отказе. То есть Народный секретариат оказался перед фактом двойственности большевистского руководства в украинском вопросе и попытался защитить свой заявленный на харьковском Всеукраинском съезде Советов статус единственной законной украинской власти.