Украинский гамбит. Война 2015

Большаков, все так же посмеиваясь и передвигаясь, как краб, боком, смешно и жутковато перебирая своими огромными ножищами, под которые было страшно попасть, повел их наверх, и они очутились с тыльной стороны главного равелина. Костя понял свою ошибку. Шесть равелинов, кое-где разделенных оврагами, расположенных пологой дугой, были просто огромными, циклопическими. Если считать от основания холма, прикинул Костя, то метров пятнадцать-двадцать в высоту. Игорь Божко задышал ровнее. Давление у него, судя по всему, нормализовалось, а настроение улучшилось. Наконец-то они разглядели то, что надо было разглядеть с самого начала, – приземистую, выкрашенную под местность бронебашенную батарею с двумя морскими орудиями. Батарея была круглая, плоская, как у современных танков, с люком позади. Тулупов тихонько визжал от восторга. Он снимал, снимал – и на карачках, и на животе, скособочившись или, наоборот, разлегшись, словно на пляже. С видом на лес, на небо, на зеленую траву. Перемазался, как дачник. Наконец-то он дорвался до настоящего дела! Наконец-то ему никто не мешал! Столько видов с любой точки съемки привели его в блаженное состояние экстаза. Он одновременно мелькал то наверху, у бронеколпаков, то оседлав их, то высовывался из каких-то отверстий в стене и «брал» общие планы, то чуть ли не висел на стволах бронебашенной батареи, которые стояли на гребне каждого из равелинов, а то и заглядывал внутрь них. Даже не стреляя, трехсотпятимиллиметровые орудия производили неизгладимое впечатление мощи и совершенства злого человеческого гения. Они могли поворачиваться на триста шестьдесят градусов и контролировать окружающую местность.

– Замечательно! Замечательно! – твердил Сашка на все лады.

Он, как дух, возник рядом с Костей в тот момент, когда Большаков сказал:

– К большому сожалению, во времена «оранжевой» власти все было приведено в негодность. Сейчас стреляют только три орудия из двенадцати. Мужички с ДМЗ и с «Точмаша» подсуетились и, как смогли, восстановили. Но и трех, я вам скажу, вполне достаточно. Мы такого шороха наводим до самых Докучаевска и Старобешева, что немцы к нам соваться боятся. Сейчас сами убедитесь. – И завел их в мрачный зев центрального равелина.

Завета боязливо сказала, перешагивая через комингс[40]:

– А здесь прохладно…

Кому ее слова предназначались, Костя не понял, ясно, что кому угодно, но только не ему. Он будто бы совершенно случайно очутился рядом с ней и ощутил ее запах. Все утро он боролся с самим собой и даже давал слово не подходить к Завете ближе чем на три шага, но не удержался. Она посмотрела на него как-то особенно выразительно, и внутри у него мягко, как в скоростном лифте, все оборвалось.

Когда они поднялись по лестницам и попали в командный пункт, Костя не удержался, свернул вправо и по железной лестнице выметнулся наверх, сунул башку в бронеколпак. Этот поступок охладил его горячую голову. Он с очередной раз дал себе зарок не начинать в Заветой все сначала, и был крайне недоволен отсутствием в себе силы воли.

Через узкие щели было видно все левобережье реки и даже чуть дальше, где в дымке кончался съежившийся лес и начиналась степь. В тот момент, когда он вернулся в командный пункт, все по очереди уже смотрели в стереотрубу. Если крутить колесико справа, то в панораму оптики охотно вползали силуэты чадящих, как керосинки, танков, которых на равнине перед укрепрайоном нащелкано было немерено. Хваленые немецкие «леопарды-2», продырявленные и убитые, с копотью на боках, с крестами, похожими на фашистские, – будто бы ничего не изменилось, будто бы шла Отечественная война, – их обгорелые коробки темнели то там, то здесь. Некоторые доползли до воды, но их тоже подбили. Причем похоже было, что потом уже стреляли по ним ради удовольствия, раз за разом разбивая бронированные чудовища и превращая их в дырявую мишень. Видно было, что пушкари тренировались ради повышения мастерства. Но и без этого они сделали свое дело на твердую пятерку.

– Хотели взять нас нахрапом, – с гордостью стал рассказывать Большаков. – Выстроились своим любимым клином и поперли. Мы их еще на Караванной стали щелкать. Ну, а когда они уже вышли на прямую наводку, тут наши истребители постарались. Заметьте, у нас даже контуженых не было.

Только тогда Костя понял, что за гул доносился с южной стороны города два дня кряду: Петрополь отбивался. Было это в самом начале, когда они только-только попали в Донецк, сразу окунувшись в бои за аэропорт, и до Петрополя, конечно, не добрались. А надо было сразу, подумал он, с интересом разглядывая в оптику «леопарда», который приполз к воде, будто хотел напиться, и был изрешечен как сито, но даже в таком виде смотрелся весьма зловеще со своей клиновидной башней. В ее хищной конфигурации было что-то от старых немецких танков, которые обычно показывают в кино, хотя сквозь пробитую броню были видны одуванчики, а вездесущая трава уже проросла между распущенными гусеницами. Природа быстро брала свое.