Украинский национализм: ликбез для русских, или Кто и зачем придумал Украину

Накопленное общественное разочарование и недоверие мешает сотрудничеству и организации новой политической силы, поскольку избирателей уже неоднократно одурачивали и они получили «прививку» от одноразовых проектов. Тем более, что члены устоявшихся политических «кланов» считают нарушение взятых ими обязательств перед общественностью или другими группировками правящего класса нормой.

Новый политический проект требует наличия просвещенных квалифицированных людей, которых, как правило, на практике заменяют «раскрученные» политтехнологи. Но последние всегда работают только на «одну избирательную кампанию» — не далее.

Концентрация финансовых ресурсов у олигархов ограничивает возможности финансирования новых проектов. Поскольку политическое спонсорство рассматривается как краткосрочное бизнес-соглашение, то выполнение обязательств перед спонсорами обязательно вступает в противоречие с заявленными перед избирателями целями «новых проектов».

Единственная причина, способная склонить чашу весов в сторону более эффективного государственного менеджмента, — это или выразительная внешняя угроза положению правящего класса (его основной общий капитал — это государственный суверенитет Украины), или комплекс жестких, опять же — внешних, обязательств относительно внутренней политики. После 2005 г. внутренний ресурс социальной активности населения пока что исчерпан, поэтому для правящего класса решающее значение имеет именно внешний фактор, который принудит его к по крайней мере формальной консолидации ради объективно общих интересов. Конечно, ожидать реальной угрозы собственной стране, лишь бы «вдохновиться» на какие-то общественно полезные действия, — это весьма унизительная ситуация, но она является именно таковой. Вместе с тем, нет абсолютно никаких оснований говорить о том, что упомянутый «основной общий капитал» хотя бы как-то осознается даже теми (численно очень небольшими) категориями населения, огромное богатство которых непосредственно зависит от сохранения этого «капитала».

К упомянутым внешним факторам давления мы можем отнести:

1) интеграцию в политико-экономические или военные союзы других государств с четкими требованиями относительно условий членства или

2) угрозу внешней агрессии. Во втором случае «консолидироваться» может быть уже слишком поздно — и часть правящего класса сможет плавно перейти в категорию марионеточных политических фигур, управляемых извне. Относительно первого варианта мы должны заметить, что четкие требования к состоянию общества, экономики, политических институтов имеют лишь такие союзы, как ЕС и НАТО. Если же мы ведем речь об интеграции с Российской Федерацией (принимая во внимание продолжительную предсказуемость, стабильность, преемственность ее политики на последующие годы), то для нее основным критерием является подчиненность и лояльность, а не соответствие тем социальным и политическим стандартам, которым она сама не может соответствовать. Реинтеграция с Россией может дать пролонгацию потребительской экономики еще на несколько лет благодаря «благодарности за лояльность», — однако практика свидетельствует, что экономический «пряник» российской внешней политики очень быстро заканчивается жесткой потерей экономического и политического суверенитета. Ответственность же за неудачную внутреннюю политику будет лежать на местном диктаторе на манер Лукашенко (которого игнорируют ведущие демократические государства), а не на «суверенно-демократической» и очень самодостаточной России, которой в ближайшие двадцать лет практически некого бояться, кроме «безумных» западных общественных (неофициальных) правозащитников. Позиция западных официальных представителей будет значительно более сдержанной. Им, последним, Украина де-факто не является позарез необходимой, разве что некие глобальные кризисы (о которых мы предпочитаем не загадывать) заставят их по-другому отнестись к нашей стране.