Украинский национализм: ликбез для русских, или Кто и зачем придумал Украину

Наш язык по своей природе идеологичен и делает подавляющее большинство будто бы нейтральных прилагательных и определений в сфере «исторического» сразу оценочными суждениями. Историк так же, как и националист, конструирует свой «объект исследования» в процессе отбора, формулирует то, что он исследует, и догадывается часто о том, что он в результате «откроет». Самый простой пример: как называть военные события 1941–1945 гг. на территории Украины — «Второй мировой войной», «советско-германской» или «Великой Отечественной»? В каждом коротком определении (и каждое — справедливо) уже содержится некая оценка не только 1941–1945 гг., но и 1939–1941 гг., и вопроса об «освобождении» или «оккупации», да и всего «советского периода истории». Правда, даже наиболее нейтральное первое определение имеет двойной смысл: кто был с Гитлером, а кто — против в 1939–1941 гг.? 22 июня 1941 г. отнюдь не компенсирует и не извиняет Пакта Молотова-Риббентропа.

Все это — неизбежные симптомы того, что узаконение историческими аргументами оснований и лозунгов современных идейных и политических течений — одна из исходных способностей и свойств исторической науки. Другой вопрос — интенсивность применения этой способности, чтобы еще оставалось место и для науки вне политики, если таковое вообще возможно.

Как показывает практика, сегодня не существует неразрешимого противоречия между официозными спекуляциями политического характера и «чистой наукой». Историки могут заниматься той истиной, которая соответствует их академическим модам, но для широких масс населения, далеких от нюансов исторического метода, история всегда останется мифологической, дающей, как и любой миф, простое объяснение некоторым сегодняшним проблемам. Для политиков отклик «электората» на политический процесс должен быть быстрым, на уровне подсознательного, всякие сомнения и томления духа — вредны, ибо заставляют людей думать. Поэтому политикам выгодна максимально упрощенная история, в минимальном количестве слов отвечающая на максимальное количество вопросов.

Такая мифичность прошлого — не есть просто заговор демагогов, поскольку люди ведь не могут все засесть в библиотеку, чтобы в миллионах томов «истории» найти правду. Люди просто верят в тот вариант правды, который отвечает на их сегодняшние вопросы, в духе, продиктованном их личным опытом, социальной и культурной средой. События 2004 г. в Украине были показателем борьбы двух мифов — украинского и постсоветского. Один хотел найти украинское новое и перспективное, другой — советское старое и как-то его облачить в новые одежды.

То есть эти мифы, как все современное мировоззрение, дают представление и о прошлом, и о будущем, задавая смысл жизни нынешней. За каждым из этих мифов — своя реальность, конкурирующая с другой прямо сейчас. Изменения в настоящем заставят склониться чашу весов и в прошлом, внеся ясность в доселе смутные и неразрешимые для граждан проблемы.

Зачем же создаются мифы? Попробуем ответить:

• Миф является способом самоидентификации общества или нации в мире, его отождествления с определенной политической, культурной, этнической традицией, поскольку отвечает на вопрос «кто мы?» и задает систему координат для оценки минувших или сегодняшних событий.

• Миф о прошлом позволяет протянуть нить из прошлого через настоящее в будущее и спрогнозировать его некий желаемый вариант.

• Миф является средством междуусобной борьбы различных общественных или политических групп, государств между собой с целью дискредитации противника и утверждения собственной системы ценностей; твое пространство — там, где разделяют твои убеждения; пока живет миф о счастливом советском прошлом, сохраняется шанс и для «возвращения» в этот «утраченный рай».

• Исторические мифы используются властями при управлении обществом для обоснования единственной правильности сегодняшнего положения вещей.

• Мифы имеют как психотерапевтическую функцию, ослабляя определенные комплексы и страхи общества, так и мобилизирующую, направляя агрессию на внутренних и внешних врагов.

• Мифы подкрепляют человеческую уверенность в том, что то, что человек делает или хочет сделать сегодня, уже ранее делалось или хотя бы предполагалось. Это уменьшает сегодняшнюю ответственность, сваливая ее груз на предшественников, которые и «заварили всю кашу». Но зато человек уже не одинок в истории.