Украинский вопрос” в политике властей и русском общественном мнении (вторая половина XIХ века)

В конце 1858 г. планы создания журнала стали предметом оживленной полемики Кулиша со славянофилом С. Т. Аксаковым. В октябре 1858 г. Кулиш писал С. Аксакову следующее: «Слова мои кажутся иногда резким криком потому, что им не предшествовали свободные объяснения с читающим обществом; что свободы слова мы, Малороссияне, лишены более, нежели какая-либо народность в Русской Империи; что мы поем свою песню на земле чуждей... Мы имеем против себя не одно Правительство, но и ваше общественное мнение. Мы имеем против себя даже собственных земляков-недоумков. Нас горсточка, хранящих веру в свою будущность, которая, по нашему глубокому убеждению, не может быть одинакова с будущностию Великорусского народа. Между нами и вами лежит такая же бездна, как между драмой и эпосом: и то и другое великие создания божественного гения, но странно желать, чтобы они слились в один род! А ваше общество этого желает и в это слепо верует, ваше общество думает, что для нас клином сошлась земля в Московском царстве, что мы созданы для Московского царства, а пожалуй, что Московское царство создаст нашу будущность. Мы это видим и чувствуем беспрестанно и, не имея возможности писать за себя так, как пишут дома, изредка только нарушаем свое молчание...

Да если б можно было писать по-искендеровски, то каждая оскорбляющая вас фраза превратилась бы в биографический, этнографический или социальный трактат, и целая литература образовалась бы из нашего несогласного с вашим воззрения на то, что теперь обсуживается в назидание всей Русской земли по-Московски и Петербургски. Это время настанет-таки, но настанет тогда, когда нас не будет уже на свете. И пускай доказательством будет то, что в период высшего развития вашей письменности существуют люди, негодующие на ее односторонность и нетерпимость. Мы не домогаемся от Правительства и вашего общества невозможного покамест, но мы храним завет свободы нашего самостоятельного развития...» (41)

Кулиш выступает здесь как убежденный украинский националист именно сепаратистского толка, то есть ясно определяющий Москву и русскую культуру как «чуждые», а конечную цель как отделение Украины. Обратим внимание на то, что Кулиш вполне доверяет своему адресату в том смысле, что тот не сделает письмо достоянием гласности. Далее мы увидим, что в начале 60-х подавляющее большинство великорусских оппонентов украинофилов последовательно предвосхищало логику Ф. М. Достоевского и А. С. Суворина из известного эпизода 1881 г., рассказанного последним в его «Дневнике», где они говорят о невозможности донести на заговорщиков. (42) Речь, конечно, идет не о сравнении украинофилов с террористами «Народной воли», а о том, что многие либерально настроенные противники украинофи-лов не только на них не доносили, но и самой открытой полемики с ними длительное время вынужденно избегали, поскольку в условиях полицейского режима это с большой долой вероятности могло иметь последствия, равнозначные доносу. Далее мы увидим, что эта весьма актуальная для России даже в XX в. тема трактовки либеральной этики в условиях полицейского режима будет не раз возникать в полемиках об украинофильстве.

Впрочем, в Петербурге многие сознательно поддерживали украинофильство. Тот же Кулиш с укором писал С. Аксакову в ноябре 1858 г.: «Петербургские русские позволяют существовать малороссийской народности и хлопочут о ней, как свойственно истинно просвещенным людям нашего времени». (43)