Украинское национальное движение. УССР. 1920–1930-е годы

Важно отметить, что сторонники автокефалии и украинизации церкви оказались в меньшинстве не только в околоцерковных кругах (не говоря уже о позиции церковных служителей, выступавших против их требований), но и среди своих единомышленников – националистов. О том, что последние относились к вопросам церковной жизни довольно равнодушно, можно судить по программам украинских партий (особенно наиболее крупных и влиятельных – эсеровской и социал-демократической), не уделявших церкви особого внимания и совсем не говоривших о необходимости ее автокефалии. Последней интересовались более мелкие партии, как правило с ярко выраженным националистическим характером (Украинская партия социалистов-самостийников, Украинская партия социалистов-федералистов, Украинская народно-республиканская партия, Украинская демократическо-хлеборобская партия). Но по своему влиянию они заметно уступали левым[663]. Забегая вперед, отметим, что и украинские правительства в церкви видели лишь часть старого мира, орудие российского империализма и не уделяли ей того внимания, которое она заслуживала с точки зрения перспектив строительства украинской национальной общности и государственности. В пору напряженной социально-политической борьбы вопрос о будущем церкви считался второстепенным. Именно это равнодушие со стороны единомышленников к идее создания «самостийной церкви» и враждебное отношение широких церковных кругов заставили сторонников автокефалии действовать энергично, сплоченно, ориентируясь на свои силы.

В декабре 1917 г. произошла консолидация «украинских» групп, результатом чего стало создание временной Всеукраинской православной церковной рады (ВПЦР), сразу начавшей бурную деятельность по созыву Украинского собора[664]. В ВПЦР состояли и священники, но больше всего в ней было мирян и военных. Рада заявила, что получение церковной автокефалии она увязывает с тем, что украинский народ восстановил свою народную республику и только он, и никто другой, может решать судьбу «когда-то ни от кого не зависимой, автокефальной Украинской Церкви»[665].

Действия Всеукраинской рады вызвали резкое неприятие со стороны епископата и широких церковных кругов, выступавших против раскола церкви. Однако ситуацию надо было как-то разрешать. Проходивший в это время в Москве Всероссийский православный собор отметил, что, хотя «стремление к украинизации церковной жизни» имеется в слоях «количественно пока небольших», оно имеет под собой весьма определенное политическое основание, прежде всего пробуждение «украинского самосознания в широких массах народа и особенно воинских частей» и стремление «к утверждению местных центров»[666] – то есть политический сепаратизм (не говоря уже о неизбежных при этом интригах). Всероссийский собор выразил согласие на созыв Всеукраинского собора, а избранный незадолго до этого патриарх Тихон (Белавин) дал на это свое благословение.

Всеукраинский церковный собор начал свою работу в январе 1918 г. Нет нужды подробно останавливаться на всех перипетиях его работы. Важно лишь отметить, что церковным сепаратистам не удалось взять его ход в свои руки и утвердить автокефалию на соборе, придав ей тем самым законные основания[667]. Наоборот, епископат, подавляющая часть духовенства и мирян заняли враждебную позицию любым попыткам автокефалии, но, принимая во внимание сложность политической обстановки, высказались за желательность автономии церкви на Украине, которая и была ей предоставлена святейшим патриархом Тихоном и Священным синодом[668].

Украинские власти хотя и скрепя сердце, но вынуждены были признать «зависимость украинской церкви от русской»[669]. Как уже говорилось, представители светского крыла национального движения уделяли вопросу создания самостоятельной церкви недостаточное внимание. Наиболее дальновидные его представители (А. Лотоцкий, В. Чеховской) были вынуждены действовать по собственной инициативе. Лишь по мере того, как разгорался пожар Гражданской войны, у светских националистов наметился переход от безразличного отношения к будущему церкви до поддержки идеи ее автокефалии. Причем обусловлено это было не только заинтересованностью в независимой церкви, но и неспособностью церковных сепаратистов самостоятельно решить стоящие перед ними задачи[670].