Украинское национальное движение. УССР. 1920–1930-е годы

Большинство галицийцев-«украинцев» направлялось на работу в учреждения культуры и образования. Для украинизации этих и других сфер общественной жизни требовалось много квалифицированных кадров, владеющих украинским языком. Испытывая их нехватку на Советской Украине, руководство УССР приглашало их из Западной Украины[1197]. Так, Н. Скрыпник обращался в Политбюро за разрешением на въезд 1500 учителей[1198]. К началу 1930-х гг. во многих учреждениях и организациях, в том числе на ответственных постах, работало немало выходцев из Галиции. Они стали весьма активным элементом нациостроительства и «низовой» украинизации и опорой при проведении украинизации официальной. Теперь же большевики посчитали, что настал удобный момент для того, чтобы заняться галицийской иммиграцией: после процесса над Украинским национальным центром началось ее «вычищение».

«Дело» УНЦ разрабатывалось в 1930–1931 гг. как следующее звено в цепи украинской контрреволюции, впервые извлеченной на свет во время процесса над СВУ. На заседании Политбюро ЦК КП(б)У 22 марта 1931 г. рассматривался вопрос об УНЦ. Политбюро указало, что Национальный центр проводил линию СВУ[1199]. По делу было арестовано 50 человек. 22 из них ранее состояли в УПСР и УСДРП. После разгрома «группы Ефремова» ГПУ смогло вплотную приступить к другой части старой интеллигенции, лидером которой был М. Грушевский. Он и был объявлен руководителем организации. Помимо него из наиболее видных фигур членами УНЦ были[1200] бывший член ЦК УПСР В. Голубович, видный деятель Центральной рады, историк П. Христюк, упоминавшийся М. Яворский, министр продовольствия, а затем председатель объединения потребкооперации «Днепросоюз» Д. Колиух (вот и кооперация попала в поле зрения ГПУ), директор кооперативного издательства «Рух», эсер И. Лизановский, военный специалист Г. Коссак (военачальник Украинской галицкой армии), профессор Н. Чечель и ряд других видных деятелей украинского движения. Впервые в качестве обвиняемого оказался связанный с УНЦ «двурушник» – коммунист Н. Г. Левитский[1201]. Присутствие на скамье подсудимых коммуниста – знаковый момент: был переброшен «мостик» от беспартийной интеллигенции к компартии. На сей раз процесса как такового не было. Суд, состоявшийся в феврале 1932 г., был закрытым – заседала «тройка». Как и в предыдущем случае, обвинение было построено на показаниях самих обвиняемых. Несмотря на то что процесс носил закрытый характер, приговоры оказались мягче, чем по делу СВУ: подсудимые получили от 3 до 6 лет. Правда, после 1934 г. 33 человека по обвинениям в антисоветской деятельности были арестованы вновь и получили новые сроки заключения, а 21 – расстрелян[1202].

В 1932 г. была раскрыта еще одна подпольная организация – Союз Кубани и Украины. Ее участники обвинялись в подготовке присоединения ряда территорий РСФСР (Кубани) к УССР. Необходимо напомнить, что еще в 1927 г. в ГПУ УССР рассматривалось дело некоего П. Бурбы, студента Харьковского института народной освиты. Ему и его товарищам вменялась в вину деятельность, направленная на присоединение «украинской Кубани» (то есть местностей с большой численностью населения, записанного в переписи 1926 г. как украинское) к Советской Украине. Сам П. Бурба в ходе следствия утверждал, что хотел этого из «чисто культурно-национальных и экономических причин», не желая изменения общественно-политического строя ни в УССР, ни на Кубани. Стоит обратить внимание, что его аргументация полностью повторяла то, что с высокой трибуны говорил Н. Скрыпник. Тогда П. Бурба получил три года заключения, а девять его друзей отделались менее строгими наказаниями[1203].

Теперь же ГПУ воспользовалось этим и рядом других обстоятельств (например, наличием «кубанских землячеств» в ряде вузов УССР и их «вниманием» к положению крестьянства[1204]) для нанесения удара. Противником продолжала оставаться интеллигенция УССР и «выращенная» стараниями Наркомата просвещения Украины украинская интеллигенция РСФСР, например некоторые преподаватели Краснодарского педагогического института и ряд музейных работников. Другим и более важным объектом, против которого был направлен процесс, становился сам Наркомпрос, проводивший украинизацию на сопредельных с УССР территориях, и в целом те силы в республиканском руководстве, которые считали национальный вопрос ключевым и являлись приверженцами «республиканского начала» в организации СССР. Стоит хотя бы вспомнить их реакцию на ход территориального размежевания между Украинской и Российской республиками несколькими годами ранее и позицию по вопросу о национальном развитии украинцев диаспоры (то есть РСФСР!). В качестве обвиняемого по делу Союза Кубани и Украины предстал Ю. Самбурский, коммунист, уполномоченный СНК УССР при СНК СССР, в чьи полномочия входило осуществление контроля над положением украинского национального меньшинства в РСФСР[1205].